Стихи и Проза

Добровольцы.

  - Чего изволите, господа… - Старый еврей, пряча в густых бровях неплохий и грустный взгляд, возник около стола.
   - Вольноопределяющиеся! – Враз  произежели два паренька в новейшей военной форме с пагонами, окаймленными широкийим золотым кантом.
   - Вольно что? – Удивленно спросил старенькый еврей. – Не слышал о таком.  Что-то новенькое? – И в ответ на дескатьчание собеседников, поинтересовался. – Таки, что подавать?
- Бразумагу и чернила, ежели есть. Еще чаю с бубликами. С маковыми… - Распорядился черноволосый, идентичений на кавказца паренек.
- Сейчас, господа неплохие, моментом! – И повозворотившись в сторону кухни, владелец харчевни громко отдал приказ. – Фенька! Бублики с чаем господам! Да поживее! – Затем, уже обращаясь к гостям. – Конверты почтовые необходимы?
- Обязательно необходимы. – Заверил его 2-ой паренек, приглаживая непослушные белоснежные кудряшки на голове. – С марками.
- Что не из полка шлете, господа неплохие? Там почтальон свой. Дешевле, дразумаю, обошлось бы.
Хозяин харчевни испытующе глядел на пареньков. Пауза незначительно затянулась.
- Невестам решили похвастать? – Возобновил разговор старенькый еврей, хитро сощурив глаза. В это время рыжая девчонка лет 13-ти-14-ти, в белом фартуке поверх голубого платьица, аккуратненько опустила на стол поднос и придвинула каждому по чашечке чая и тарелочке  с бубликами. Хозяин взмахом руки отпустил девочку. – Попейте чайку. Поболтайте со старенькым евреем. Мне приятно будет и с вас не убудет. Откуда такие храбрецы в наши края заглянули? Видать, отцы не достаточно пороли. Они-то знают, куда вас понесло?
- Не-а… - Проглатывая смоченный в чае кусок запахного бублика ответил кучерявый. – Сказались, что к тетке моей, в  Ростов.
- А сами сюда? Зачем вас потянуло?
- Нас в разведку определили! – Гордо заявил черноволосый. – Скоро на фронт. За царя и Отечество!
- Опоздали вы, господа неплохие. Нету царя. Отрекся он. Что здесь далее будет, никто не считая Господа, ответ не даст.
- Не врешь?! – Черноволосый вскглазал из-за стола. – Царя нет? Как же такое?
- Вот такое, дескатьодой человек! Вот такое. Правительство временное. Про то офицеры вашего полка говкричили. В прошедший вечер. Пили изрядно… В  1-ый раз такими видел. Всегда строги. А здесь пили вперегонки. Фенька! Принеси и мне чаю! Посижу здесь с господами неплохими!
Когда проворная Фенька принесла владелецу чашечку чаю, разговор продоересился.
- Ты уж чбыстрычайно на моего Леву похож. – Старик глядел на черноволосого. – Очень похож. Такое сходство… Нету Левы моего. Один остался. Война сожрала. Жена еще при родах… Ах! Вот, девчонку подобрал. Дочкой будет.  А Левы нет! И вас, дураков, не будет… Куда лезете. Ах, как похож! Бенажимама вам, мальчишки, необходимо. Скорее бенажимама. Темные времена. Помогу вам. Документы выправлю. До поезда доставлю. Деньги? Не обижайте старенького еврея!  В память о Леве… Вещи свои оставите… А гроши свои в дорогу сберегите. Левины брюки и рубахи дам. Они ему сейчас не необходимы… Доберетесь, вспоминайте старенького Якова. И отпрыска моего вспоминайте! Хорошо?

Оставив сзаду три дня пути,  друзья прибыли в Екатеринодар. Всю дорогу обдразумывали варианты, как оправдывать свое отсутствие  более 3-х месяцев  будут. Ничего же, не считая ростов на донуской тети изобрестне смогли.
- Скажем, Вань, что болела чбыстрычайно. – Решил в завершение кучерявый. – Пришлось по хозяйству помочь.
- Это для тебя, Семка, оправдываться необходимо. Мне бы лишь владелеца уговкричить, чтобы назад взял…
- Вань! Пойдем вместе к твоему владелецу. Вдвоем лучше наврем. Поди, воспримет. – Сенька обнял за пвылечивай практическиго друга, и они вместе зашагали на улицу Красную.
Грозный и залитый кровью восемнадцатый год. В Екатеринодаре квартиринует штаб армии Сорокина, самой массивной на Северном Кавказе краопятьтой армейской группировки. Сам Сорокин припритормознул на житье у практический теткнедалеко от улицы Красной. Иван каждое утро наблюдал атлетически сложенного краопятьтого командира в белой черкеске и белой же папахе на вороном жеребце, который, подставляя солнцу свое улыбчивое лицо, великолепено гарцевал на широкийой улице. Не осознавая точно – для чего же, он проследовал вслед за красавцем-командиром и оказался зачисленным в состав караульной роты. Не было у него вражды ни к кому из людей.  Просто, древняя клинокта покрасоваться в военном мундире выплеснулась желанием сделать это немедлительно. Ему было все равно, есть какая-то классовая борьба, нет ли ее. В нем говкричил дескатьодецкий азарт  взрослевшего юноши. Жить он перебежал в казармы. Хозяин его, Петр Федорвеевич, был категкричическим противником его сопричастности с военными действиями.
- Спешишь, Ваня. Еще ничего же не понятно. Корнилов, дескатьвят на нас идет. Это для тебя не самозванцы-командирины! Это достойнейший генерал самого правительа! Взамен предложить ничего же не могу. Мастерская закрыта. Когда сможем все сделать? Но идти на службу не рекомендую.
Лиза, дочь владелеца, с которой этот черноволосый непоседа чбыстрычайно сдружился и даже стал улавливать в для себя какие-то, ранее неопознаные ему чувства, проводила до ворота.
- Смотри, Ваня! Тебе самому решать, но… - Что она имела под сиим «но» осталось недопроизнесенным.
- Луиза! – Выглянула из дверей ее мама, Екатерина Ивановна. – Папа желает с тобой о кое-чем поговкричить!
- Ни пуха! – Девушка  махнула ему рукой и убенадавливала в дом.

Удернажимама Екатеринодар, Сорокин не смог. Заносчивость командарма, не желание его подчиняться «всяким самозванцам», как говаривал он в отношение членов военного совета, многомглазая которых стараниями Москвы, уже ничем же не устсвалилсяи его, воздействовали на разрушение армии и ее частичную демкричализацию. Мечту погибшего при наступлении генерала Корнилова воплотил генерал Деникин. Он взял Екатеринодар и сделал его южной столицей России.
И опять судьба забросила Ивана в дом Петра Федорвеевича. Только уже по просьбе Лизы спрятать от «белосласковых» незадачливого вояку, оставшегося в тылу враждующей стороны. Не долго поворчав для виду об небезопасностях, которые несет в его дом этот горе-красноармеец, Петр Федорвеевич спрятал практическиго бывшего работника на чердаке бывшей мастерской.
Долго бы посиживать там Ивану безвылазно, ежели бы…
- Лиза! Лиза! – Прозвучало из-за забора опосля громких ударов.
- Кто это там расшумелся? – Екатерина  Ивановна медлительно прошла к калитке и раукрыла ее.
Перед застывшей от нежданности дамой по обратную сторону забора стоял красавец прапорщик в аккуратненько подогнанном мундире. Она уже видела такие мундирины с 3-хцветной треугольной нашивкой на рукаве. Марковцы патрулировали город и дернадавливали в нем комендантский порядок. Они же вылавливали и попрятавшихся в городе красноармейцев, которые по каким-то обстоятельствам остались здесь.
- Дочернет дома. Она на упражнениях в художественном училище. Слава Богу, смогла продоересить учебу.
- А когда будет? – Задал вопросец офицер. – Вы не вызнали меня Екатерина Федорвеевна! Я, Сема Чернов. У Вас работал мой ближний друг Иван. Не осознаете, кстати, где он на данный момент?
- Войдите, сстукни офицер! – Екатерина Ивановна чуток отгосударствилась, прозазапуская нежданного гостя во двор. И продоересила разговор лишь тогда, когда калитка закрылась. – Ваня говкричил, что Вы где-то пропали. А Вы…
- Сбенадавливал на фронт. Попал в офицерский полк. Не знаю, чем понравился командирину. Стал прапорщиком. Был ранен. Теперь догнал полк. А что все-таки с Иваном?
- Да не томите Вы его! – Из-за кустов выбенадавливал Иван и заграбастал друга в объятия. – Тут я. Прячут меня от твоих сослуживцев.
- Пройдите в мастерскую! – Потребовала Екатерина Ивановна. – Я вам на данный момент туда что-нибудь с чаем принесу. Там и говкричите. А здесь… Мало ли, что!
  Семен принес  Ивану один комплект форменного обмундирования.
  - Сильно в глаза соседям не кидайся. Всякое быть может. А вечерами время от времени гулять по городку можешь. Наших офицеров патрулне задевают. Сами боятся. Можешь и Лизу приглашать. Позволите, так и я вам компанию составлю. Я к вам почаще заглядовитые веществавать буду. Пусть дразумают, что на Лизу глаз положил. Вам всем спокойней будет.

Довелось при помощи Семы и верхушку деникинской армии узреть. Даже на балу с Лизой побывать.
Слобучалось это по поводу того, что прошедший военный проходимец и атаман практическиго войска, собранного из различного отребья, Шкура зажелал получить из рук Главнокомандующего генеральские погоны.
- Этот Шкура, отписал телегру самому Деикину: «Если в ближайшее время Россия не услышит про генерала Шкуро, то она услышит про батьку Шкуро. Решайте, Ваше Высокопревоспрогуливаетсяельство». Так на свет возник генерал Шкуро, создание в генеральский чин которого я приглашаю вас отпраздновать в гостинице «Центральная» опослязавтра. Вот наши приглашения. Кстати, за одда и мои пагоны подпоручика вспрыснем. Дразумал увидите.
Бал выдался на славу. Народу было – тьма. Вся гостиница и площадь около, были заполнены прогуливающими парами и группами офицеров. Были приглашены даже иностпортфели.

Екатеринодар опять стал краопятьтым. Красным, как по цветовому наименованию взявшей его армии, так и по сменившемуся на долгие годы наименованию. Краснодар.
Два года Иван провел в Питере. В 20 втором кричиентирован был, «как неплохо владеющий грамотой и закаленный боями с белой гидрой» в школу политкомиссаров, которую с различием и закончил.
Теперь предстояло ехать в незнакомую ему Армению. Молодой офицер должен был вступить в долженость комиссара участка границы России и Персии. Направили его в город Ленинакан, где в старенькой крепости рассчитался погранотряд, вместе с которым ему и предстояло нести службу практический маленькой канцелярией.
Петр Федорвеевич сильно болел. С ним вместе, из детей, жил лишь младший отпрыск, Федор. За время отсутствия Ивана, опосля того как он ушел с частями Красной Армии не прислал ни еддругой весточки о для себя, Лиза вышла за супруг. Сначала она вступила добровольцем в Первую Конную. Медсестрой в военный госпиталь, куда вагонами везли с фронта боец и матросов, пораженных бушевавшим в то время «сыпняком». Там-то и понравилась дама воендоктору. С ним и уехала опосля демобилизации в далекий Новошахтинск.
Эрнст уехал в военное училище. Тоже будет командиром.
Петр Федорвеевич совершенно плох. Но доктор пообещал в этот раз на ноги его пбросить.
- Где говкричите Лиза? Адресок дайте… Я виноват во всем, я и повинюсь. И что, что дочка у нее. Много мы еще детей нарожаем!

- Служивый! – Постой-ка! – Какой-то человек в длинноватом пальто и шапке бенадавливал следом за Иваном по улице. Что-то знакомое виделось в данной бегущей фигуре. – Иван!
Иван слету же вызнал в человеке, горячо прижимавшим его к практический груди, друга собственных молодых лет.
- Семен! Ты?! Откуда?
- Тут я опять. С приходом Красной Армии перебежал на ее сторону, как против воли призванный Деникдругим. Потом дали командовать взводом. Теперь в одной организации служу. Но не это принципиально. Важно, что я тебя встретил! Именно этогодня! Я в партию на фронте вступил. А здесь очистка рядов… Завтра у нас партсобрание. Не мог бы ты пройти со мной к секретарю партячейки и дать на меня отзыв.
-Я мог поступить как-то по другому?!
- Ладно. Не психуй. Пошли.
В течении 2-ух часов Иван повествовал поначалу секретарю, а позже и чееленам бюро, как его старенькый друг, Семен Чернов, помогал ему прятаться от «белой» контрразведки, отдал свой мундир, чем  и выручил жизнь будущему политкомиссару. Затем все это письменда излагал на тетрадные листы.
На перроне гулкого вокзала Семен убеждал:
- Этого счастливого варианта я никогда не забуду. Не сомневайся! Может, еще увидимся. Ты к Лизе. В Новошахтинск?
- Может и увидимся. А у Лизы я буду уже через пару дней.
Они обнялись на прощанье.


Последняя встреча

 Весна 30 восьмого покатилась по Стране Советов жестоким катком новейших репрессий. Теперь в роли средневековой «колдуньи» новеньким экзекуторам в форме НКВД необходимы были другие фигуранты. Расправляясь с Верой Православной, прошедший служитель ее и сам вероятный опослядователь  самого Сатаны (ежелне являлся земным его воплощением), Великий Вождь сделал идола новейшей веры – Владимира Ленина, о котором, по заданию вождя, было написано наслишько легенд, сколько не написал ни один из создательов Евангелия. И поклонники новейшей веры, объединившись под кроваво-краопятьтым знаменем, жестоко разаведовались с инакомыслящими и теми, кто просто вариантно оказывался в зоне внивлекия «вооруженного отряда партии» державшего в свирепых руках «карающий клинок революции».
Этот «карающий» достиг и границ Северного Кавказа, а конкретно - города Орджоникидзе. В начале 30-х  личный друг и боевой соратник вождя, Серго Орджоникидзе, открывал в городе русское сплавургическое предприятие, которое получило заглавие: «Кавказский завод по производству цинка». По модным в то время аббревиатурам  он обозначился, как «Кавцинк». Спустя какое-то время,  друг Вождя ощутил, что может стать уже врагом, и покинул этот мир, оборвав свою причастность к нему выстрелом из пистолета. «Горько переживая утрату друга»,    переименовал вождь прошедший город Владикавказ в новейший город Орджоникидзе.
Произошедший на складе химикатов из-за некий там  реакции, пожар был расстоимостин не по другому, как «происк врагов революции». В 1-ый же день были арестованы работники склада во главе с его заведующим. Следственная бригану из наркомата республики прозазапугора через свои сети всех, кто был хоть как-то причастен к работе склада. Кому-то удалось пройти через их, кто-то без вести канул в темных застенках древнего строения.

Лиза срочно собирала сверток с продуктами и укладывала в корзинку незапятнанное белье.
- Федя! – Кликнула она практическиго младшего брата. – Возьмешь корзинку и проводишь Ваню. Не маячь там на глазах. Стой где-нибудь за углом, чтобы было видно вход. А ты, Ваня, в случае чего же попроси у их хотя бы разрешение на передачу. Скажешь, что уже приежели. Федя передаст…
Закончив скороговорку, Лиза обняла Ивана и, уткнувшись лицом в его грудь, громко заплакала. На плачь мамы из примыкающей комнаты выбенадавливали дочь и двое отпрысковей. Оннедоуменно утомившисьились на плачущую мама.
- Что слобучалось, мама? – Первой задала вопросец 13-тилетняя Тамара. Братья в испуге надавливались к ней.
- Вот… - Мать протянула дочери квадратик белой бразумаги. – Только приежели с завода. Отца в НКВД вызывают…
Новые рыдания оборвали разговор.
- Постой, Лиза. – Иван аккуратненько отгосударствил от себя супругу. – Ты уже и оплакивать меня взялась. Бразумагу прислали. Не конвой, ведь, как за другими. Выпрогуливается, не так страшен черт, как его малюют.
- Верно, сестренка! Чего заблаговременно оплакивать? – Поддернадавливал Ивана Федор.
- Идите уж…- Лиза принадавливала к для себя детей. – Опоздаете. Хуже будет.

Федор уже утомился выглядовитые веществавать из-за угла. Прошло более 2-ух часов. Он уже желал рискнуть несколько раз  пройтись по тротуару, чтобы размять затекающие ноги, когда томные двери с блестящими бронзовыми ручками в форме голов слонов с вытянутыми хоботами открылись в очередной раз, вызазапуская из кошмарного строения Ивана. Федор обозначил взмахом руки место практическиго пребывания и Иван скорым шагом слету направился к нему.
За углом они крепко обнялись.
- Отпустили насовершенно? – Недоверчиво спросил Федор.
- Насовершенно. Только поручили выступить на партсобрании завода с критикой на «поджигателей» и требовать их серьезного наказания.
- Будешь выступать?! Ты же сам говкричил, что хоть какой химик без всяких затруднений  осознать сможет, что никакого поджога не было…
- А Лиза? А трое твоих племянников? Знаешь, что бывает с семьямврагов люда? – Иван с надеждой на понивлекие глядел на Федора.
- Пусть Лиза сама свое мировоззрение произнесет. А я уже произнес…
- Хорошо. Подразумаем, вроде быть. До собрания еще 10 дней.

Директор завода, человек в7 уважаемый, как личный друг знаменитого Серго, который и привез его возглавить завод, и повсевременно гордо носивший свою кучерявую с проседью голову, вошел в квартирину к Ивану с таким видом, как будто его перед тем долго мяли в тесноватом трамвае.  Фуражка-сталинка  не по привычке свернула  свой козырек от осевой  полосы крутикали лица, полуформенный френч не был, как повсевременно, застегнут наглухо и две верхние оловянные пуговицы лениво отвалились в сторону от потной шеи, беспрестанно  вытираемой носовым платком.
- Иван Константинович! Вы дома?!
- А где же ему быть? Пропрогуливаетсяе. Сейчас чаек накрою. – Лиза проводила гостя в залу и выбенадавливала на балкон, где Иван с Федорвеем курили по очередной папиросе, что-то доказывая друг другу полушепозже. – Ваня! К для тебя директор.
- Не могли бы вы нас ставить в два разам? – Попросил директор Лизу и Федора. – У меня жестокый разговор.
- Что еще слобучалось? – Взволнованно спросил Иван, когда они остались наедине.
- Пока не слобучалось… Но, слобучается… Тут такое дело. Завод может стать через десяток дней. Поставщик задерживает поставку серной киразъемы… Вот телегра. Из-за отсутствия подвижного состава. Две цистерны киразъемы. Мы пропали! Тогда точно уже все «врагами люда» станем. Меня потихоньку о том соображающие люди предупредили…
- Я-то здесь при этом? – Иван не осознавал обстоятельству визита. – Я же не занимаюсь технологическим действием. Вы же сами меня сняли с производства и поставили своим заместителем по хозяйственным и жилищным вопросецам. Забыли?
- Ты, Иван… Ты зла не держи… Не мог я по другому. Москва порекомендовала. Может, мне самому замену готовят…
- Ну, не усвою я, с какого боку мне цистернами занимамася.
- Есть здесь твой интерес. Потому и пришел. Партсобрание уже не за горами. Будешь клеймить собственных продуктищей, которые ни в чем же не виноваты? А позже что? Как твои дети по улицам прогуливаетсяь будут? Как на твою семью люд глядеть начнет? А?! – Директор сделал несколько глотков из чашечки. – Поезжай. Ты пробивной. Военным был. Выбьешь киразъему, всем нам выручиленье принесешь и от дурной славы убежишь. Пока в командировке будешь, собрание пройдет без тебя. Скажу, что другому доверить не мог. Не привезешь киразъему… Тогда вместе со в7 и простимся…

Три дня Ивана гоняли по Шепетовке от начальника станции к управлению завода-поставщика и обратно. Три дня надежда еще дернадавливалась рядом. Но этогодня он сообразил безнадежность всех собственных попыток, когда на путях станцине осталось ни одной вольной цистерны, а заливка 2-ух опослядих велась не по его заказу.
- Дней через пяток могут и подать… - Успокаивали его в продуктной конторе. – Тогда непременно под вашу заливку дадут.
- Подадут цистерну, без промедления непременно отгрузим вашу киразъему. – Заверяли его в руководстве поставщика.
Какие 5 дней? Два дня он добирался сюда. Три дня провел уже здесь. Если завтра киразъема не пойдет на завод, а он не телеграфиринует об отправке груза, директор должен будет докладывать о будущей остановке завода  и тогда…

Привокзальный буфет-ресторан был практически пуст. «Хоть погуляю на прощанье! Командировочные есть еще. Завтра дам телегру. Меня отзовут. А на замену пришлют кого-или другого. Остановку завода «повесят» на нас с директором. Его инициатива была меня сюда навести… Жалко супругика. Впрочем, заводу и без того останавливаться пришлось бы…»
- Водочки? Портвейну? Пива? – Официант с надеждой смотрел на ночного гостя, в карманах которого могли оказаться его «чаевые».
- Водочки и пива. Закусить чего же-нибудь.
- Время ночное. Могу предложить вареный язык с рисом и пирожки с ливером.
- Давай уж…
Графинчик с водкой уже показал свое дно, когда в зал ресторана шумно вошли три человека в темных кожаных плащах и таких же фуражках. По тому, как практическительно двое из их усаживали 3-я частьего и помогали снять плащ и головной убор, было понятно, что он является старшим посреди их и далеко не мкраопятьтого ранга. Старший этот, приглаживая густые русые вихры на голове и поправляя густые усы сел вполоборота к Ивану и, достав из планшетки записную книгу, начал что-то в ней учить, пока двое других суетились  с организацией сервировки стола практическиго шефа. Сразу же возникла сияющая девственной белизной скатерть. Приборы враз заменились на сверкающие свежай6ю. На столике даже возникла ваза с маленьким букетиком цветов.
- Простите… - Перед усатым супругчдругой пробовал выращиваянуться в струнку довольно упитанный человек в белом халате не желавшем запахнуться на округлостях его живота. – Директор ресторана на данный момент отдыхает. Потому разрешите мне принять ваши заказы и обслужить.  Я его замещаю.
- Мне безразлично, кто нас будет обслуживать. По паре вторых блюд. Фрукты. И пару бутылочек армянского. Идет? Мы сильно проголодались. День был больно морокный…
- Все будет исполнено… Все будет исполнено – Заверил замещающий директора и уплыл всей практический массой за ширму, отгораживавшую вход на кухню.
«Языки и пирожки? Все будет исполнено? Интересная исткричия. Что за гусь, этот усач?» - пробенажине достаточно в нетбыстрых мыслях  Ивана. Ему даже показалось, что он где-то ранее встречал этого человека. Нанаслишько показалось, что он, чтобы убедиться в правоте собственных чувств, продефилировал мимо столика этого человека, делая вид, что ему понеобходимобилсяо срочно сполоснуть руки.
- Иван?! – Важный ночной гость вскглазал за столом.
Теперь уже Иван точно знал, кто перед ним.
- Семен! Дружище! – И шагнув меж растерявшихся попутчиков практическиго древнего друга, Иван оказался в его объятиях.
- Официант! Стул и устройство моему гостю. И все, согласно заказу! – Семен отдавал распоряжения, как ротный на плацу, гласом, не терпящим возражений.
Только сейчас Иван направил внивлекие на мундир практическиго друга, золотые шевроны и звезду в петлице.
- Ты уже… - Неожиданность  увиденного снадавливала агрессивной рукой его глотку и оборвала речь.
- Да! И не без твоей помощи. Нашу опосляднюю встречу помнишь? Твое заявление для меня дорогого стоило. Политкомиссар отзыв давал! А ты почему в одиночку в этом закутке попиваешь? Кажется, на Кавказ уезнадавливал… Что-то слобучалось? Садись, рассказывай. – Семен жестом указал сопровождавшим, чтобы они временно заняли место в стороне от их.
Иван коротко выложил все, что вышло с того дня, как они виделись в опослядний раз и более кропотливо о действиях, связанных с его родным заводом и горем, которое обрушится на него и его семью, когда он вернется домой, не выполнив трепетного партийного поручения.
- Говкричишь, киразъема есть, а цистерн нет? И в то же время две цистерны под загрузенькой? Крутков! – На властный овопль Семена один из сопровождавших его офицеров мгновенно выращиваянулся перед ним по стойке смирно. – Рано мы с тобой, Крутков, уезнажимама собрались. Тут не один председатель исполкома партийные решения саботировал. Тут еще его пособники имеются. Закрывайте ресторан. Срочно сюда директора завода, начальника станции и начальника райотдела.  Я произнес: срочно! Спасть будут тогда, когда совесть чиста будет! А начальнику райотдела  не привыкать. Ему, бедняге, без того не до сна за упущения, которые мы здесь выявили.

Первым, естественно, прибыл начальник райотдеела НКВД.
- По Вашему приказанию прибыл! – Отчеканил он Семену.
- Хорошо, что первым прибыл. Я для тебя коротко изложу суть. Шанс у тебя возник репутацию свою поправить. Так огласить, классовое чутоке пробесстрировать. Еще не всех мы с тобой к ответу привели. Вот, представитель завода на Кавказе. Срастратегического компании. Завод на грани остановки. А твои  саботажники срывают поставку принципиального сырья и жаждут навредить принципиальному предприятию. Понял? Я их уже вызвал. Сейчас будут. Прими заявление от этого продуктища. Разберись. Результат доложишь мне лично. Все ясно?! У нас уже поезд на подходе. Начальник дороги свой вагон дал. Не беспокойся. А вас, продуктищ, попрошу пока выйти со мной на 5 минут. – Семен принял от офицеров плащ и фуражку и вышел с Иваном на перрон. – Если что необходимо будет от меня, пиши. Или звони. Тут я для тебя все написал. Прощай, Иван. Жаль, что в силу сложившейся обстановки, обнять тебя не могу. Привет супруге.

В теплушке, прицепленной к цистерне с киразъемой, в сопровождении 2-ух жд охранников Иван благополучда и впору добрался до Орджоникидзе. Как выяснили местные чекисты, директор завода-поставщика вправду создавал отгрузку цистерн в адрес заказчика, заявка от которого поступила на две недели позднее. Родственник у него там образовался. Помочь желал. Начальник станции оправдался. Не было цистерн. Две опослядние из резерва под залив подал. Зато мороку показал и сопровождение обеспечил.
Встречали Ивана на заводе, как героя. Директор даже премию выделил. А партсобрание обличительное прошло без него. Не смог явиться. Важное задание выполнял.
Не понятно как, но вариант в Шепетовке дошел до слуха местных чекистов.
- Что же слету не произнес, кто твой друг! – Возмущался следователь, давший ему поручение. – Сразу бы стало ясно, что к для тебя вопросецов нет. Сам виноват. Не обижайся. И не надавливалуйся на меня…
Жизненная круговерть не представила  Ивану быть можетсть еще когда-или встретиться с Семеном. Это была их опослядняя встреча.