Хозяин погладил рукой
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть надавливаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под лавку ошейник
И укрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С практически человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты неплохей породы…
А то ведь обычная дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз чдругими словами мглаза,
На месте, вроде бык, потоптался
И ринулся в непогодь нглаза.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не дразумали, не вспоминали.
Не ведал владелец, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За краопятьтым мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается опять,
В кровь лапы о камешки разбиты,
Что выпрыгнуть сердечко готово
Наружу из пасти расукрытой!
Не ведал владелец, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны сежели под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь быть может тело дворняги,
А сердечко — чистейшей породы!
Читает : Автор