Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу здесь 40а, прыг,
Клюв она раукрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как для тебя хватило сил?!
Слов зайчонок не берёг,
Он болтать часами мог:
- Я охотник ещё тот,
Всех судьба такаяя ждёт,
И звереккей, и тех же птиц,
И лягушек, и мокриц!
Нос хоть какому я утру,
В порошок слона сотру!
Та 40а не дескатьчит,
На весь лес она трещит:
- Дичи здесь много вокруг,
Научи охоте, друг!
Заяц мыслить не умел,
Заяц в речне робел:
- Научить тебя пустяк,
Делай ты, 40а, так,
Коль узреешь свой кусок,
Ты не прячь слова в песок,
Криком полни ширь небес,
В кошмаре пусть застынет лес,
В кошмаре том умрёт хоть какой,
Сытой будешь день-деньской!
И 40а вмиг за ум:
« Не свихнуться мне от дум!
Крикну здесь же я, дружок,
И тобой наемся впрок!»
Крик сорглазай лес покрыл,
Заяц быстро вдаль убыл.
Зайцу вслед она глядит,
Взгляд её огнём гкричит:
- Он, но, не свалился,
Видно, глас мой дронадавливал!
Нервы мне бы поберечь,
Криком необходимо воздух сечь!
Тут как здесь пред нею волк,
Речь он грозную завёл:
- Что ты горло своё рвёшь,
Так до ста не доживёшь?!
У 40и хитрецкий взгляд,
На уме её расклад:
«Толк с тебя мне выйдет, друг,
Коль ты так близорук»!
И 40а опять в вопль,
У 40и кошмарный лик,
Криком гнёт 40а куст,
Ей не надавливалко птичьих уст.
Вдруг сорглазай глас сдескатьк,
Не возьмёт 40а в толк:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Как гора стоишь пред мной,
Ты, видать, хитрец большой!
Волк не в меру удивлён,
Рассмехал громко он:
- Почему я должен пасть,
Пред тобой покопии класть?!
С головой твоей беда,
В голове твоей вода!
Развозворотился волк и в путь,
Стал он ход в деревню гнуть,
А 40а волку вслед:
- Сам несёшь ты дикий абсурд!
Сам не дружишь с головой,
Потому таковой худой!
Ёжик вдруг стал пред ней:
- Голос свой ты понадавливалей!
Сколько можно так кричать,
Ты мешаешь детям спать!
Да 40е в удовлетворенность ёж:
«До чего же ты, друг, неплох!
Точно знаешь в еде толк,
Все сусеки, видно, смёл»!
Вновь пораздавался дикий вопль,
Ёж сердитый сделал лик.
Вдруг сорглазай ор утих,
Ей не прятать слов чудных:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Ёж ответ 40е дал,
Гнева ёжик не скрывал:
- Больно ты на вопль щедра,
Горло, слышу, рвёшь днем!
Ты больна, видать, как пить,
Языка мне не носить!
Ёжик с тропочки свернул,
Путь он к дому повернул.
Подняла 40а вопль,
Ей не спрятать нахмуренный лик:
- Без советов обойдусь,
А кричать я научусь,
И тогда пидолись,
По кустам все хоронись!
Только с этих самых пор,
Не унять ей глуповатый ор,
Всё кричит она, кричит,
Всех звереккей в лесу смешит,
И букашек, и жучков,
Мошек всех и паучков!
Есть ещё один секрет,
Пусть его выяснит свет,
Где сорглазай слышен вопль,
Те охотники там вмиг,
Это им счастливый знак,
Не попасть им уж впросак,
Есть в том месте точно дичь,
В беге лишь ты не граничь,
Не считай в лесу пеньков,
С мясом будешь и здорвеев.
Конец
Читает: Анатолий Шмыдко