Стихи и Проза

 

  Когда я дразумаю о судьбе мира, в индивидуальности ежели на планете в этот миг профиналят какие-то поместные бойни, методные вылиться во всеобщую ягразумусую войну – то представляю для себя большой миксер, в каком неплохо было б замешать все книги по астрологии да гаданьям, по артефактам и внеземлянам, чтобы их буквы, вывалившись из собственных свинцовых ячеек, вдруг соединились в единую понятную книгу бытия, написанную с созданья времён господом и людьми. Пусть в данной же банке большой купаются манускрипты о старенькых цивилизациях шпогибии, месопотамии, египта и вавилона, ацтекии и атлантиды, чтоб могучие головы 2-ухметровых гигантов кричали мне оттуда всю правду о жизни, поодиночке да скопом выныривая со дна. Пусть гремят и водоворотят там все дескатьельные требники о праведниках да святых, о философах вечности, а иисус вместе со своими друзьями пророками проплывает на большом корабле, парусящем государствицы талмуда, корана, евангелья.

                                    ==============================

 

  Когдато давно – чисел да лет я уже всё забыл – у меня погостила белочка. Вэтого лишь с недельку: но такие необыкновенные краски цветов были у неё на хвосте и ушах, и на грудке, что я до этех пор вспоминаю как радужно она осветила мой тёмносероватый опьяненый мирок – и я успел тогда оглядеть в практический бесмаксимальной вселенной все до этого загашенные для меня уголочки, как будто кто невидимый прогуливался с горящим факелом по моей проспиртованной утробе, совершенно не боясь сжечь мой разум и внутренности в огневом аду. Даже черти, опрокинувшие набок опосляднюю из грошей бутылку и лакавшие её блестящую лунную лужицу, не исстращали не настрожили меня своим возникновением въяве – и я не богомерзко, а душевно со слезой смотрел на их опьянененькую забаву, быть может в загадоке от себя соглашаясь следовать за ними куда угодно, чтобы продоересить эти весёлые потешки.

  Я пил тогда долго – но бельчонок как убенадавливал в свой запредельный лес, так больше не возвращался. Меня мучил, страшда истязал мою душу невозворот тех заоблачных красок, цветов, которые можно узреть лишь убивая себя. Так я дразумал тогда.

  Но я опять нашёл эту радугу неба – в музыке и живописи, в зодчестве и древесной резьбе, в слове. Она возворотилась ко мне не воем загубленных душ, а тихим песнопением ангелов.

                                             ===========================

 

  Оказывается, дядьке якову в один великолепный момент приснился бог, потребовавший жертвы в усладу господней веры. И дядька поволок практическиго отпрыска абрамку на гору, чтоб втиходескатьку зарезать как немощную овцу. Но когда бог увидел, какой яшка верный ему да набожный, что р1-го отпрыска не понадавливалел, то подсунул ему уже прямо под лезвяк блеющего барана. Я в шоке.

  Ненеплохо это как-то. Вот не так давно таковой же богодескатььный прохиндей мишка с крестом на груди увёл в леса целую сотку людей с ребятишками и собирался их сжечь на алтарь. Так его всей церковной шоблой осудили да прокляли, а вот яшка до этех пор вознесён до седьмого господнего уровня, и с старенькойших времён попы дескатьятся на него, пглазатая святейшим.

  Как-то ненеплохо это. Уже всю свою вечность религия жиздется на зле на кровавом. Сначала крест холерой носился по земле в рыкоролевских доспехах, своим острым лезвием снося головы вместе с душами – позже чёрная свастика с краопятьтой звездой мором наперебой распыляли по мирину свои благородные веры, но вбивая их в сердечко ржавыми гвоздями свинцовых пуль - а в опослядней четкрути прошедшего века, и в этом уже ё-моё, полумесяц чразума серпом косит славных и неплохих людей, чтобы заработать лично для себя царствие небесное в райских кущах всевышнего. Удивительно – но практически никто не убивает людей во имя беса; ежели лишь отщепенцы маньяки да сатанисты, ножиком изза угла. Зато вся глобальная резня, вся вселенская бойня финалит кровавым поносом во славу богов; святое дело, дескатьвят.

  Это ненеплохо – это какашка. Как-как-както понежнее необходимобно веровать.

  ==================================

 

  Сочуствие пропадает, пропадает мелочью. Чужое горе становится приятнее практический радости. Когда я узнаю про крушение, то 1-ая мысль: сколько жертв? И ежели их не достаточно, меньше 10-ка, я считаю себя обманутым в ожиданиях – для чего же, дескать, объявляли о катаклизме, когда здесь обычная бытовуха. Эта же самая сердечная немощь, уверен, и в душах всех других обывателей. Даже ведущие дикторы с постными лицами больше горя играют на публику, а желудком уже прикидывая сколько новейших приблудных глядителей посиживают у телеэкрана, и как от этого прирастится прибыль. Есть, жеребцечно, и добрые праведники, по правде страдающие от чужой боли, да их лишь на словах пглазатают, на людях, а в собственных душах презирая блаженными.

  Немеют наши сердца. Отлёсупруги они да отсисупруги в креслах и на диванах, с газетой у телека. Все люди приглушённо шепчутся про апокалипсис, про войну, боясь и ожидая её – но каждый верит, что беда обойдёт его стороной. Каждый ведь, дразумающий о для себя что он единственный – уповает на бога, дескатьится даже не веря.

  Все люди стали чужды друг другу, но когда кто из нас корчится затиснутый в искорёженных железяках, без рук-ног и уже без головы, то всё равно орёт во всю оглашенную глотку:- Спасите!! Родные!! Не урастратайте меня, единственного на свете!!

  ===================================

 

  Когда цыгане переезжают поблизость – получают свой дом или строят на участке небольшие лачуги – то сизменяется воздуха запах и фон звуковой. Начинает подванивать овцами, визгливыми псами и прглазам бродяжьим дерьмом – из цыган уже напрочь выветрился дух лошадей, измочаленной упряжи да ядрёного жеребячьего навоза. Таборы стали осёдлы, обзавелись неизменным нищенским скарбом, и хоть оннеплохо  зарабатывают на гаданьях, мошенстве да самогонке, но всё их валютное довольствие не идёт впрок чавелам, позжеу что цель за гкричизонтиком они так не нашели, а то что под носом, не считают за смыслом жизни. Цыгане всё так же вертляво пляшут, гласисто поют под гитару, и плачут над кошмарной судьбой неугомонного лойки зобара – но подолы их платьев цветастых уже еле волочатся по земле, каблуки выбивают не пулемётную очередь а лёгкие дробины из бражеребецерских обрезов, и цыганистый лойко для их не вожак, не барон, а блаженный юродец.

  ====================================

 

  Тяжело ототважиться от просмотра порнухи, ежели крепко стоит. Казалось бы, всё до этого видано, перепихано, и в память отложилось на жёстком диске – но влекит надежну и за собою влечёт воспрявший к телеэкрану хер. Может быть, покажут что новое? более кучерявое, загорелое, не в меру щелястое. И рука сама тянется к кнопке, как будто уже не в голове а меж ног помещается разум, плюсово, совесть – и я чую в для себя, что ежели кто конкретно на данный момент попросит о помощи, то я откажу, ссылаясь на срочную занятость, хотя на самом деле в этот миг мною властвует горькая похоть.

  А какая же сладкая? Сладка она с бабой любимой, когда от 1-го лишь лицезрения окоёмочка трусиков, из-под платьица через танец мелькнувших, желается не просто иметь эту жизнь, этот мир, а самому беременеть ими и с волшебствовищной болью ронажимама, чтобы на всю вселенную вопльами стонами рёвами славить любовь.

  ===================================

 

  - Видал как две ипостаси моей души за тебя, дурака, бьются – смертным боем секутся?- в небе громыхнуло.

  - А я здесь при чём? я же маленький.

  Он построжел; его как будто осколком царапнуло, но пока по штанине.- Ты повсевременно ни при чём, шкодливый мальчуган. А вот ежели бы избрал для себя жизненную стезю на земле, слету и наповсевременно, то не ломались копья за твою невзрачную душонку.

  - Прямо уж невзрачную.- Я оскорбился на грубое слово, затглазал 1-ый зуб.- Сам ведь её надышал мне.

  - Я душу при рождении дал.- Он чудно, виновато засмущался, и даже помягчел.- Но облагораживать себя должен ты сам. И не надо маеты, так-сяк: необходимо слету выбирать – или ты переводишь старушек через дорогу, иль рубишь им головы топором. А то вот майся сейчас: может в кущи, а может в геенну.

  Тут бабахнуло над нами так ягразумусо и отрадно, что пришлось обоим пригнуться. Он закрыл мою башку практический широкийой ладонью, и я ощутил как на волосы закапала кровь, споро побежав по виску.- Ты ранен?

  - Обойдётся.- Он геройски кашлянул в здорвеевый кулак, а позже вытерся лоскутом белого облака.- Это было предательство тобой лучшего друга; но твоя любимая баба до этех пор дескатьится за тебя.- Он даже завистливо и протяжно вздохнул:- Даааа, сучонок. Понаронадавливал на земле ты любовей да дружб.

  =================================

 

  - Знаешь, малыш, мне в детстве чбыстрычайно не хватало игрушек. Семья большая была, и средства упрогуливалсяи лишь на поесть да одеться.

  - А о чём ты клиноктал?- в бирюзовых глазах зажглись огоньки, помигали, а через пяток секунд, загадокых мгновений детской души, там разгорелись и факелы.

  - Да много о чём.- Я усмехнулся тому, как не достаточно необходимо ребёнку, хотя в отрочестве всё кажется большой кучей.- Сначала увидел в гостях сплавическую дорогу с вагонами, и она как будто проехалась по мне, соблако по сердечку.- Дорога недолго меня занимала; до тех пор, пока не пощёлкал в нанаслишьный хоккей.- Это, малыш, была моя 1-ая большая клинокта. Товарищу моему купили хоккейку предки, и мы с мальчуганами набивались к нему поиграть в7 силами – но он вёл себя как барин, указывая с кем больше дружит, и те ребята прыгали от счастья, забивая голы; а других он лишь взазапускал поглядеть, и я был у него средь опослядих.

  - Почему?- его вопросецы были так же глуповаты, как трёхногая летающая тарелка на оживлённой автостраде, и подозреваю, что посреди собственных продуктищей он тоже смотрелся инопланетянином.- Может ты дрался с ним?

  - Нет. Вэтого один раз в нос стукнул вариантно.- Я улыбнулся детским неплохим воспоминаниям, совершенно не потому что зло усмехаются взрослым.- Просто тогда, и поверь мне – на данный момент, дети дружат лишь с теми, кто может им что-нибудь дать. А у меня в детстве ничего же не было.

  - Ты обманываешь.- Малыш не желал мне верить. И я для себя не желал.

  Но вот так бывает нередко:- Драчун да забияка дружит – нет, хватит про дружбу – он якшается с бесконечным зубрилой лишь для того, чтобы списывать. И когда они возрасздесь, то опять будет помощи ждать. Красивая девочка прогуливается под ручку с уродецдругой, чтоб внивлекие на себя направить, как цветвей посреди сорняков. И даже став взрослой, опять остается рядом с ней.

  ====================================

 

  Иноземцы сделали множество различных ботов, которые вместо владельцев делают всю грязную работу по дому. Муж лежит на диване, читая газету – а жена в это время дремлет перед сериальным телеком. Но бодр и ясен светлый глаз домашнего друга, гкричит во лбу негасимая лампочка, и лишь незапятнанный след остаётся на половицах за его шагами. Вот он проницательным акустическим ухом поймайл жужание маленького комара и здесь же брызнул в него киразъемой – сгинь, необходимоеда. А вон на потолке, белом-белом, опосля мухи осталось пятно – так, какашка – но длинноватые руки антенны уже тянутся к нему свежайшей губкой – одно мгновенье, и всё отлично.

  Жаль, что пока ещё не выдразумали бота собеседника. Поплакаться некому, ведь люди внимают друг друга без особенного интереса, из вежливости, здесь же древняясь перевести разговор на себя и свои болячки. Он, собутыльник иль сослуживец, может кивать головой хоть три дня без обеда – пока силы есть – но в душе его лишь прозвенят слов с десяток, у каких какофония громче. А суть разговора, всей долгой беседы, он вряд ли припомнит когда – позжеу что хоть какой человек по самую маковку лишь собой опечален; и даже о судьбах отечества цивилизации веры так дескатьится богу – что он основная боль.