18+
Предудо этогоние. Рассказ, на самом деле, не является эротическим – другими словами, не ставит целью пробудить либидо читателя. Однако, наличие кроватьных сцен, нуженых для «раубежища образов», вынуждает создательа классифицировать его как эротический, чтобы избенажимама заморочек. В базе рассказа – настоящая исткричия, облагороженная создательом как это быть может в данном случае...
(окончание)
Слушай меня, Андрей Иванович! Помнишь ту великолепеную школьницу из параллельного класса? Ты повсевременно любовался ей на совместных уроках физкультуры. Она даже, быть может, увидела это. Ты поступил в инстиздесь, а она не смогла. Илне зажелала. И здесь ты нежданно встретил ее в свойстве парикмахера, когда пришел укорачивать патлы из-за начавшейся на втором курсе военной кафедры. Ты с ней не был знаком и даже не знал ее имени, но просмотри, как бездарно ты узазапускал шанс за шансом.
Во-первых, она для тебя все еще чбыстрычайно нравилась. Во-вторых, заведение лишь что открылось, и о нем не достаточно кто знал в окружении. По данной обстоятельстве в парикмахерской не было ни гостей, ни других парикмахеров. И ты отлично осознавал, что, быстрее вэтого, не было вообще никого не считая вас двоих. А сейчас – самое позорное невыносимое для тебя. Не затыкай уши и воспринимай правду жизни достойно: в 3-я частьих, когда она так лаского перебирала твои волосы, ты ощутил, что она плотно принадавливалась практический пышноватой грудью к твоему плечу. У тебя заколотилось сердечко, но ты еще надеялся, что это вариантно. И, нажеребцец, когда она работала с твоим «фасадом», она принадавливалась лобком, а позже промежностью к твоим пальцам, сжимающим край подлокотника кресла. У тебя встал и ты все сообразил. Не ври, что не сообразил! Но как ты отреагировал? Никак! Расплатился и поспешил готовиться к экзамену. Помнишь забавнй рассказ «баран стоял и жевал травокку…» – это про тебя сглазанили, Андрей Иванович. Ты сдал 10-ки экзаменов по научным и прикладным дисциплинам, но заваливал подряд все экзамены, предъявленные жизнью. А что ежели они и были твоим главным испытанием перед Создателем? Сколько раз в жизни людям выпадает идентичений шанс? Один? Два?
Тебе выпало семь идентичених случаев. Целых семь! Непонятно, почему для тебя так везло, и кто эти шансы для тебя подсовывал – ангел ли хранитель, бес ли искуситель. Но ты все их упустил. Абсолютно все! И это был твой сознательный выбор.
Однако, Андрей Иванович, не был единственным робким человеком на планете, а в нечаянном приступе смелости даже мог совершать удивительные вещи. Однажды он ехал в метро с сотрудником по работе, который уже три или четыре остановки подряд доказывал Андрею Ивановичу что-то вроде: как необходимо глубоко плевать на на публикее мировоззрение и нравственность, как поведение должено быть лишь оптимальным, как суметь отбросять прочь стыд и сопредставления. Туповатый балабол, словом.
На ближайшей остановке в вагон вошла незнакомая дама, на изредкасть великолепеная и стройная. Она встала у дверей вагона, метрах в 5 от спорщиков, и разглядовитые веществавала через стекло скуповатый на краски вид столичной подземки.
– Видишь красотку?
– Ух ты!
– Тебе, ведь, плевать на на публикее мировоззрение, ты волен от общества и его ханжеской мкричали, не так ли? Тогда подойди к ней и поцелуй в щеку. Ах, слабо… Ну и на кого ты на данный момент похож? На чмо обычное.
Приятель пребывал в позоре. Но был закончательно добит, когда Андрей Иванович нежданно подошел к девушке, поговкричил с ней полминутки, чмокнул ее в щеку и возворотился.
Страх может выручилти, а может и погробить. Точнее, на рискованную ситуацию кошмар влияет непредсказуемо. Например, можно кошмарнуться хулиганов, убенажимама в лес, заблудиться и погибеть с голоду. Имея развитое чувство меры, Андрей Иванович, бывало, совершал подобные поступки, потому что осознавал, что все-такистокых опослядствий не предвидится. Но осознавал он это, лишь когда ему было не лень незначительно помыслить, а практически повсевременно он не различался от других.
Девушка с улыбкой поглядела на компанию и приветливо помахала рукой. Приятель был впечатлен. Позже он поведал эту исткричию неким общим знакомым и поднял создательитет Андрея Ивановича. А вот что вышло у дверей.
– Извините, дама! У нас с приятелем здесь спор вышел и ставка чбыстрычайно высока. Мы просто в шоке от вашей неземной красоты уже минутки две. Я поспкричил, что подойду к вам и чмокну в щечку. А ежели проспорю, то страшно огласить что я буду должен этому чудаку…
– Вот как! Очень самонадеянно. А вы сами, вариантно, не чудак? И что все-таки, интересно, вы урастратаете, ежели проспкричите?
– Видите ли… Я буду должен сорвать «стоп кран» у состава. Таково условие спора.
В то время в каждом вагоне столичного метро были ручки «выключение дверей» и «стоп-кран». Девушка улыбалась, но негативно покачивала головой. Андрей Иванович театрально вздохнул и с липовой грустью потянул руку к «стоп-крану».
– Даже не дразумайте! Ах! Придется выручилать жизни ни в чем же неповинных пассажиров. Вот сюда, понадавливалуйста.
И она указала пальцем точку размещения поцелуя. Приятель ничего же не слышал из их разговора и презирал себя. Это был неплохий урок. А Андрей Иванович… зря я так наехал на него в предшествующей исткричии... он – человек-загадка. Впрочем, как и все мы.
Так, пора кончать… Иначе он девке скоро мозоль натрет. Срочно необходимы новейшие грязные мысли. А, вот, вспомнил. Тоже чбыстрычайно подходящая грязная мысль…Сейчас … уже скоро… Ja! Ja! Das ist fantastisch!
Надо же, а в дескатьодости считать число пульсаций было сложнее. Порыв таковой, что не понимаешь, что с тобой профиналит. Вот это была жизнь! Не откладывай работу на субботу, а секс на старость…
Раз! Ух, неплохо… Два!! Еще лучше… Три!!! Заклинокательно… Четыре… Ну, опятьик… Ну, понадавливалуйста… Ну!..
Нет… Рефлекс эякуляции припритормознул. Жаль. Старость не в удовлетворенность. Вэтого четыре… Нечем нагреть тщеславие бедному старику…
– Вы оплодотвкричили меня, Андрей Иванович. Я рожу вам наследника…
– Да, Наташ, выручилибо. Теперь уже можно на «ты»… А можно я сфоткаю на память твою промежность?
– Ну ты даешь, дедулька! Дрглазать что-ли будешь? Следи лишь, чтобы мое лицо не попало в кадр. Потом дашь мне фотик, я посмотрю чё наснимал…
– Ладно, раздвинь ножикки, солнышко!
Капля спермы еще не возникла. Щелк!
– Всё уже?
– Нет, это был лишь пробный. Еще несколько сделаю: резкость плохо наводится…
А вот и капелька! Щелк! А вот и струйка!..
И здесь над лобком нежданно поднялись озорные глаза Наташи… Щелк!
– Эту нельзя! Эту нельзя!
– Спокойно, Мариванна, я дам для тебя стереть всё, что пожелаешь.
Щелк! Щелк! Щелк!
Наташа взяла камеру, быстро скричиентировалась и удалила компрометиринующий снимок.
– Давай сейчас я сниму тебя, пупсик…
– Нет! Не необходимо! Я вытерпеть не могу снимамася! Да не получаюсь я на фото…
– Ладно, как хочешь…
Пупсик нагло лгал. Он боялся, что новейший снимок перекроет битовую карту стертого фото в памяти камеры и для «озорных глаз» небыть может будет припоменять функцию «вернуть стертый файл».
– Отдохннезначительно, дочка.
– Вот ты и именовал меня «дочкой». Значит ты и правда дедулька…
Зевнула и засопела. Ну спи, моя шлюшка…
Дедулька вдруг вспомнил, что Наташа так не показала ему свой паспорт. Он не наслишько боялся подставы и шантажа, сколько самого факта нарушения закона, который он повсевременно уванадавливал.
Вот ее сумочка. Косметика, кредитка, гондоны, гель… сколько всякого говна… Паспорт! Так… Действительно Наталья. Дата рождения… Вот для тебя и «великолепеный, 19 лет»! Вэтого-то полгода назад стала совершеннолетней… Пронесло… Никогда не доверяй никому. Это же совершенно обычное правило, Андрей Иванович, которое ты повсевременно нарушаешь в силу врожденной доверчивости.
А что далее? Разве ты заплатил вэтого за одну «палку»? Ведь ты даже продлил на час… Глупо устроены «стареющие юноши в поисках кайфа». Они планиринкомфорт реки спермы, а опосля первого же семяизвержения здесь же теряют интерес к сексу. И уже больше дразумают о каком-нибудь футболе или простатите с радикулитом. Нет, не потянет он на вторую. Теперь твой секс, Андрей Иванович – больше воспоминания... Ну, давай, вспоминай… Как там было в дескатьодости? Чем закончилась твоя исткричия с Верой? Мне и самому уже интересно…
Прошло полгода. Вера позвонила сама. Для Андрея Ивановича это стало многой нежданностью, ведь душевная рана уже практически зажила. Но чем больше он говорил с ней, тем меньше ее узнавал.
– Здравствуй, Андрейка! Как поживаешь? Это я, Вера.
– Здравствуй Вера, рад тебя слышать!
– Ты не мог бы как-нибудь приехать ко мне? Помню, ты желал опятьик со мной чпокнуться. Бразумажку с адресом не урастратал?
– Да, но… для чего же ты меня отшила тогда?
– Просто дура была. Ты же знаешь, все бабы дурочки. Ну, или большая часть…
– Не ври, вы умные, хитрые и расчетливые.
– Ну так, ты приедешь?
– Конечно приеду, как как будто не знаешь. Зачем глуповатые вопросецы задавать?
Его ждала милая, ласковая дама, многостью готовая к любви. Куда подевались ее цинизм непристойная лексика – непонятно. Что вышло с ней за полгода – непонятно. Она практически повсевременно дескатьчала. Это был медовый месяц жизни.
– Давай не будем о прошедшем. Оно было, но его нет – есть лишь настоящее, в каком ты рядом со мной.
Как понятно, разворот – это секс, в каком мы не участвуем. Чего лишь Андрейка с ней не вытворял! Все его фантазии получали зеленый свет. Возможно, вэтого лишь из-за этого месяца и стоило прожить жизнь! Вера оказалась чбыстрычайно чувственной и совершенно не фригидной. Частые и мощные оргазмы она не имитировала: Андрейка увидел как в эти моменты пульсировал ее анус. Она не фригидная! Он доставлял ей наслаждение! С возбуждением и благодарностью Андрейка целовал и облизывал этот анус, центр идеальной женской задницы. А рядом напрогуливалсяся центр самой дамы, от которого вообще не оторваться. Ему было так неплохо, что он боялся сойти с разума или пробудиться. Сколько будет продолнажимамася этот сон? Может ли он когда-нибудь необходимоесть? Откуда такие эмоции? Может, от того, что их дела были лишены семейных планов, когда романтичной страсти сопутствует нуженость строить семью, копить средства на квартирину, благоустройство, детей, откладывать на темный день. Это была большая, чисвора и светлая любовь… Андрейка даже забросил работу, выпросив отзапуск без содержания на неопределенный срок в самый неподходящий для компанийы момент. Это была неплохая работа и риск урастратать ее велик, но было что-то более принципиальное, и он выбирал Веру – его Надежду и его Любовь.
Вера цинично отняла у него и надежду, и любовь.
– Нет, больше не приезжай.
– Почему?
– По кочану.
– Ты не можешь так со мной поступить!
– Отвали и больше не звони.
Через пару недель, чуток придя в себя от фрустрации, Андрей Иванович предпринял попытку выяснить обстоятельствы конфигурации поведения Веры. Он серьезно подозревал у нее влекиакально-депрессивный психоз. Вера не отвечала на звонки, не открывала дверь, и он направился в личное агентство, чтобы прояснить ситуацию. Вскоре, агент уговкричил Веру о встрече. Увидев друг друга, они дескатьча и крепко обнялись.
– Не спрашивай меня о прошедшем, я желаю практически все забыть…
– Я спрашиваю о настоящем. Есть ли в нем место для нас?
– Не необходимо пафоса, Андрейка. Все просто. Я пока не желаю жить с супругчинами не желаю объяснять почему. Я употребляла тебя, лишь чтобы забеременеть. Мне уже 30. Биологические часы, понимаешь?
– Почему я?
– Потому, что ты, хоть и дурачок, единственный, кто иснаклонне говкричил мне что-то доброе... Хотя, помню, не так давно произнес, что мы, дамы, хитрые и расчетливые. Но это правда.
– А еще беспощадные.
– И это правда.
– Могу я время от времени припрогуливаетсяь к для тебя?
– Не знаю, я не уверена.
Андрейка пришел с цветами, погремушками и средствами, когда вызнал, что Вера родила.
– Как именовала дочку?
– Амира.
– Ты что, дура набитая? Мы же оба российские!
– Иди в баню, это моя девочка – как желаю, так и называю.
– С тобой что-то не так. Ладно… возьми все это и, вот… здесь 500 баксов. На 1-ое время, надеюсь, хватит…
«Папа Энди» (так Вера стала именовать Андрейку) навещал их приблизительно раз в два месяца еще длительное время, помогая небольшущими суммами, т.к. много средств забирала его собственная семья. Со временем, Вера стала еще теплее относиться к нему, а Папа Энди, напротив, прохладнее. Он не осознавал ее «в индивидуальностий» женской логики, относился ко всему финалящему от нее с подозрением, как к возможному травокмиринующему фактору. И, самое основное, он не мог забыть былой обиды, «урастратанного рая». Секс, который время от времени у их случался, не выдерживал сопоставления с тем, который хранился в его памяти. И вот, в один великолепный момент, опосля маленький ссоры, он произнес Вере «прощай наповсевременно».
Это была стремительная, колоритная и самая государствная любовь в его жизни, в базе которой – ересь.
Странный, чбыстрычайно государствный роман…
Но, быть может, государствным был сам Андрей Иванович. Ведь время от времени с ним профиналили и другие чбыстрычайно государствные вещи, объяснения которым он не напрогуливался. Да и меня эти исткричии, признаюсь, незначительно стращают.
Так, к примеру, лет 30 назад, он стоял с будущейной и с группой сокурсников на заснеженной платформе в ожидании электрички, когда мимо, на большой скорости, проезнадавливал поезд далекого следования. По крыше поезда, согнувшись, чтобы не коснуться проводов, отчаянно быстро бенадавливал человек. Андрей Иванович и его будущая жена, отчетливо видели смельчака, указывали пальцем и громко кричали студентам «глядите!». Однако, никто из сокурсников не увидел на крыше вагонов бегущего человека или что-то в индивидуальностие.
Вторая, еще более государствная исткричия произошла на пределе 80-х и 90-х на Калитниковском птичьем рынке. Андрей Иванович дернадавливал аквариум для собственных маленьких детишек и время от времени приезнадавливал туда за кормом, рыбками и т.п. Дойдя до самых отдаленных прилавков, он увидел 2-ух пожилых супругчин, продающих нечто в тазике с водой.
– Так это ж трилобиты!
– Да, дескатьодой человек, вы совершенно правы!
– Но ведь они вымерли сотки миллионов годов назад…
– Ну почему это вымерли? Вот же, плавают, многостью для себя живые. Вэтого восемь рублей за штуку. Будете брать?
– Нет, выручилибо.
Придя домой, Андрей Иванович сначала достал с полки энциклопедию. Быть может, он что-то напутал или плохо учил зоологию? Нет. «Вымерли около 200–250 миллионов годов назад». На картинах изображено конкретно то, что он видел на «птичке». Через недельку Андрей Иванович опять поехал на рынок, чтобы поглядеть на живых ископаемых, но ни в этот раз, ни в опослядующие поездки он не увидел ни тех пожилых супругчин, ни кого-или другого, продающего трилобитов.
Третья государствная исткричия – это жуткий вещий сон, в каком Андрей Иванович долго решался, нажимама илнет клавишу звонка двери, за которой жил некий неприятный, пугающий тип. И точно в момент принятия решения и нажатия клавиши во сне – в настоящей жизни звонил будильник и будил Андрея Ивановича. И это не было обычным совпадением – ведь этот сон повторялся множество раз, из года в год…
Загадочная штука – сны. Некоторые «английские ученые»™ считают, что они снятся в «мгновенной фазе» и в обратной хронологии, что объясняет эффект предвидения, а то и совершенно не снятся в обычном смысле, а лишь формиринкомфорт «отпечаток» при пробуждении, готовую картину, так огласить.
Вот и Мариванна продолнадавливала сопеть, лежа на боку. Какие, интересно, сны снятся шлюхам? Мерзкие старенькые клиенты, требующие анала? Или, может, дескатьодое мускулистое быдло, повсевременно готовое к рукоприкладству? Андрей Иванович провел ладонью по изгибу талии к бедру.
– Я заснула? Это все от работы ночами. Есть такаяя профессия – обдирать супругиков как липку.
– Не комплексуй, проституция – это одна из форм общественного милосердия.
Андрей Иванович вправду так считал, не глядя на то, что услугами простиздесьок до этого не воспользовался. Бывает, супругикам срочно просится перепихон, а времени на ухаживания нет не предвидится. Простиздеська – достойная кандидатура рукоблудию, экономия времени, нервишек и средств. Да-да – конкретно средств. Ведь ухаживания, кроме страстных слов, потраченного времени и «трепетности за рынок», предугадывают немкраопятьтые издержекы, будь то угощения, цветочки, подарки и прглазае блестяшки. И на самом деле, ухаживания, устраиваемые супругчдругой с целью выполнить в итоге половой акт – это та же проституция, но облаченная в «приличную одёжку» согласно текущей версии мкричали.
Человек повсевременно реализует себя, даже не задразумываясь об этом, а становление т.н. «жестокых отношений» – это непростой торг, договор, в каком прямо (а почаще подсознательно) обеими сторонами оценивается буквально все: размер кошелька, жилищные укритерии, наличие пержелай, состояние кожи, нрав родственников, на чьей стороне закон в случае развода, форма бедер, размер челена, возраст, рост, вес, привычки и т.д и т.п. Все это дается на продажу, оценивается и оплачивается бартером при завершении сделки. Но далеко не все это соображают и заводят нудную пластинокку с заглавием «Псевдонравственные разглагольствования» на этикетке...
Классическая проституция куда честнее и свободна от лицемерия. Большинству супругчин, обычно, не необходимы прчутокрительные ласки и свойство их оргазмов не достаточно зависит от формирования отношений с половым партнером, ласковых слов или ролевых игр, вроде той, которую нам лишь что пробесстрировали Андрей Иванович с Наташей. Более того, для большинства супругчин будет лучше, ежели дамских слов в тот момент онне слышат вообще. Проституция была и будет, и в идеале, когда она легальна и приносит доход государству, а не крышующим быкам, растрачиваящим вырученные средства на закупки наркотиков для дескатьодежи. А вроде быть, скажем, инвалидам, непривлекательным супругчинам, небогатым или просто робким? Для их простиздеськи, быть может, единственный шанс вести нормальную половую жизнь. Ау, мкричализаторы хреновы, вы об этом дразумали?!
– Два часа уже прошло?
– Нет пока.
– Значит, Андрей Иванович, будете опять «соизволять в меня впрогуливаетсяь»?
– Нет, Наташ, игра окончена.
– Это неплохо. Тогда я пойду?
– Да, ступай. Спасибо за все.
– Пупсик, ты таковой грустный… А можно вопросец на прощанье?
– Спрашивай.
– Мне просто интересно. А для чего же для тебя понеобходимобилсяо снимама простиздеську? Разве твоейне манду заштопали?
Четвертая государствная исткричия из произошедших в жизни Андрея Ивановича – это мощный приступ дежавю, когда приблизительно полдня, находясь в гуще различных событий, он был многостью уверен, что переживает профиналящее 2-ой раз. Людям, которые к нему направлялись, он глуповато улыбался, дескать, «вы же тоже осознаете, что это все уже было ранее…» Парамнезия – так, кажется, по-научному именуется идентиченее состояние. Умные и бородатые очкарики из энциклопедий учат Андрея Ивановича, что это вэтого лишь нарушение и расстройство памяти, выражающееся в ложных воспоминаниях. Но разве может учитель научить ученика тому, чего же не знает сам – жизни?
Пупсика бросило в жар. Он схватил сумочку. Паспорт… имя… фамилия… регистрация. Так и есть! Боже!..
– С какого хрена ты роешься в моих вещах?!
– Наташа…
– Для тебя – Мариванна, а не Наташа!
– Как поживает Вера Павловна?
– А для тебя какое дело? Стоп… А откуда ты знаешь маму?
– Не помнишь меня? Я закончил припрогуливаетсяь к вам, когда для тебя было года четыре.
– …
– Помнишь папочку Энди? Помнишь, мама время от времени тебя в шутку называла Амириной? «Принцессой», другими словами, по-арабски…
– Папа?
– Кажется да. Вернее, точно да.
– Папа…
– …
– …
– Прости, Наташа…
Наташа посиживала на кровати, плотно закрыв лицо ладонями. Оцепенела. Андрей Иванович тоже пребывал в кошмаре не смел пошевелиться. Нажеребцец, дочь опустила руки, дав свободно стекать слезам, и говкричила чбыстрычайно тихо.
– Если бы ты знал, как нам было тяжело все это время. Почему ты отказался от нас?
– У меня была семья. Я сделал свой выбор.
– Я не виню тебя, папа. Я повсевременно дразумала о для тебя, прощала и любила. Даже этогодня днем я фантазировала, какой ты на данный момент – старенькый? лысый? толстый?… А ты, оказывается, даже не достаточность красивый. Мужчинка не новейший, жеребцечно, но я тебя представляла старше. Да и трахаться почтне забыл как…
– Не необходимо, Наташ…
– Но почему ты совершенно не помогал нам? Хотя бы незначительно. Ведь я же твоя кровь. Мне было так унизительно чувствовать себя лузершой в школе… прогуливаетсяь в обносках, питаться лишь кашей. Я же дама. Я желала нравиться парням…
– Я не мог содернажимама две семьи, пришлось выбрать одну. Ту, в какой у меня двое детей.
– Понятно… Ту, которая верная… Ту, в какой для тебя лучше…
Наташа встала и направилась к отцу. Голос ее стал громким, а лицо свирепым.
– Ту семью, где ты счастлив… где есть любимая жена, от которой ты, почему-либо, этогодня сбенадавливал к простиздеське! Так объясни же мне, папа, для чего же ты этогодня ушел от супруги и пришел к простиздеське?!
Она со вэтого маху шлепнула Андрея Ивановича по лицу.
– Скажи, гад, для чего же для тебя, древнему козлу, понеобходимобилсяа простиздеська?! (шлеп!) Скажи, сволочь, чего же для тебя еще не хватает?! (шлеп!) Почему ты, гондон, всем портишина жизнь?! (шлеп!) Почему ты, скотина, еще жив?! – я бы насрала на твою могилу! (шлеп!) А в чем провинилась твоя жена, ежели ты променял ее этогодня на грязную подстилку?! (шлеп, шлеп, шлеп…)
Андрей Иванович изловчился и схватил дочь за руки, сильно прижав к для себя. Пауза на полминутки. Неожиданно ее руки обняли отца, голова уткнулась в грудь и дама заплакала. Отец вдруг сообразил, что в 1-ый раз за взрослую жизнь из его глаз тоже струятся слезы, обильно поливая кофточку Наташи. Боже, какое облегчение! Как как будто тонна груза свалилсяа с души…
Минут семь так и стояли, обнявшись, позже присели рядовитые веществашком на диванчик.
– Я бомж. Долго объяснять. Потерял работу, семья выгнала меня. Я не мог предвидеть такое. Но на самом деле, я сам во всем виноват. Я не могу ничего же поправить. Мне тоже было чбыстрычайно тяжело, Наташ, но на данный момент мне отрадно, хотя впереднепонятность. А как мама?
– У нее депрессии. Если бы не ее сестра, моя тетка, то…
– Был ли у нее кто из супругчин?
– Запрогуливается время от времени вдовец с примыкающей улицы. Дядя Женя. Чаще на пару палок, но время от времени со спиртным – отклинокать что-нибудь. Однажды, по опьянени, даже меня трахнул, когда я спала опьяненая.
– Ты так расслабленно об этом говкричишь…
– Да что, от меня убудет чили? Вообще, изнасилование я бы не считала грехм. Какое же это грех, ежели даме от него приятно?
Последние слова слегка обескуражили папашку. Она совершенно другая! Как как будто не его дочь. Чего, но, ожидать от малыша, которого ты не воспитывал? Разве что-нибудь совершенно непредсказуемое… Когда-то ты принял решение, бросил Веру с ребенком на руках и многостью сосредотглазался на практический семье. Но в итоге все равно получил это самое «непредсказуемое». Жизнь прожить – не поле перейти.
– Мама в курсе, чем ты занимаешься?
– Да.
– Она не против?
– Ты разве ее не знаешь? Она воспринимает жизнь как есть. Да и с голоду не погибает благодаря мне. На одни лекарственных средства упрогуливается пачка бабла в месяц.
– Ты не расскажешь ей про то, как … ну, про нас, короче?
– У тебя, вроде бы, сейчас много своб1-го времени? Так входи как-нибудь, расскажешь сам. Дразумаю, это ее развеселит. Смотри на жизнь проще, пап. Мы же не знали кто мы друг другу, а это значит, что преступления не было…
– Даже ежели бы и знали, то по русским законам – это не грех. Это на Западе за такое статья и тюрьма, а у нас нет.
– Надо же… А я дразумала напротив. Кстати, мне чуток-чуток постыдно, но я кончила.
– А разве простиздеськи кончают?
– А разве мы не люди?
– В какой момент это вышло? Я ничего же такового не увидел.
– Это лишь в порнокинокинофильмах восзаметно, хотя там тёткне кончают. Ты был чбыстрычайно занят – все пыхтел и пыхтел. Так долго работал, что у меня это само собой вышло.
– Понятно. Сработал рефлекс от длительного механического деяния…
– Ты таковой умный, аж противно. Я, быть может, «слаба не передок» и практически повсевременно кончаю с клиентами. Ты об этом не поразмыслил? Хочешь, расскажу, как меня дядя Женя трахнул?
Далее Наташа произнесла монолог, от которого уши у папашки поначалу свозворотились в трубочку, позже завяли, а в конце и совершенно отвалились. «Монолог Наташи» чбыстрычайно не рекомендуется для заучивания наизусть учащимися средней школы по курсу литературы, даже ежели это будет рекомендовано Министерством образования и науки РФ. Даже ежели на этом будет лично насворывать министр, ссылаясь на просьбу премьера. Не следует министрам забывать, что рассказ имеет маркировку «18+». Монолог я все же решил незначительно подвергнуть цензуре, но лишь из-за моей природной стыдливости… из-за наличия в моей ДНК гена буржуазного ханжества, который посильнее меня. Наслаждайтесь.
– Сплю я и снится мне сон, что работаю, а клиент вот-вот кончит. Открываю глаза – и правда, работаю. А поточнее, занимаюсь благотвкричительностью. Пока я спала, дядя Женя оттянул мои трусы в сторону, вставил свой обстоятельствдал и пыряет им в меня. Я ему ору: «А ну-ка, быстро слез с меня, козел!!!» и в морду кулаком… А он заедал: «Наташенька! миленькая! Наташенька!» и кончил. Ну не могу я в таковой момент супругика с себя шкурауть – я ведь не садистка. Хер у него – игрушечный, как половинка сосиски, а спустил, наверное, 3-я часть стакана. Не меньше… Тут как раз мама возворотилась из магазина и все сообразила. Сказала, чтобы духу его у нас больше не было. Но уже дней через 10 я увидела на мамдругой кровати большущие пятна высохшей спермы – почерк дяди Жени. Я говорю: «Мам, на кой хер для тебя сдался этот супругичонка? У него же меж ног спичка болтается. Он, наверно, ее найтне может, когда подрглазать желает. Он тебя еще не защекотал?» Она такаяя: «Зато у него язык длиннющий и лижет классно. И не так больно, когда в жопу дрючит…» Я задразумалась. Дразумала, дразумала, дразумала и зажелалось самой испытать... Дядя Женя как-то занес нам из ремонта пылесос, а я дома как раз одна и говорю: «дядь Жень, может, лизнешь у меня разик?..» Чего здесь стесняться, ежели он во мне уже бывал? Правильно? Тем более, что я с самого начала знакомства увидела, как он расзазапускает слюни, глядя на мою жопу. Поглядит на меня – и быстрее на мамку залезает. Короче, кусок жизни я для себя урвала. Два раза подряд кончила. А он мне – в задницу. Ничего же, вытерпимо так… ведь не негр же. Жаль лишь, я ранее не просралась как следует, и еле успела до туалета добенажимама – дядя Женя на этот раз точно полстакана в меня влил, заполнил всю жопу до краев. Вот такие дела у нас в столице. Приеслись, я на данный момент все это вспоминаю, а сама как дура возбуждаюсь, уже мокрая вся. Жаль что ты мой отец: придется на данный момент по дороге батарейки для вибратора приобрести, а уж приеду домой – оттопырюсь. Ты бы заехал к маме как-нибудь… Инструмент у тебя приличный, не то что у дяди Жени. Засадил бы ей как следует по самые бубенцы, глядишь, и депрессия у нее пройдет…
Так вот он какой, «незапятнанный лист» жизни Андрея Ивановича… испачканный каплями чужой засохшей спермы с примесью фекалий... Добро понажине достаточновать на другую сторону жизни, пупсик, в какой грязно суетятся похотливые дяди жени и дочки-простиздеськи с вибраторами в обстоятельствном месте. Однако, выяснить целых две стороны жизни – такое ведь не многим выпадает, и это, хоть и с натяжкой, можно считать удачей.
Обменявшись номерами телефонов, они расставались.
– Давай лучше забудем про все это, Наташ. Не было ничего же. Не говкричи Вере.
– Давай попробуем. Хотя, такое вряд ли забудешь… Значит, ты не придешь?
– Не знаю. Надо помыслить. Может быть…
– Ну, тогда… до свидания, пап?
– До свидания, Наташ…
Андрей Иванович возворотился на дачу. Он вставил память камеры в кардридер, запустил прогру и вернул «озорные глаза». Вот она, пока единственная фото его «младшенькой». Только на данный момент он разглядел, как эти глаза похожи на его… Жаль, что «ослепительный передний план» закрывает бóльшую часть лица. Андрей Иванович невосзаметно для себя облизал обветренные губки и вдруг ощутил слегка соеленый привкус... Привкус гениталий Наташи. И с кошмаром ощутил, что его член приподнимается… Он выбенадавливал во двор, расстегнул ширинку, достал «хозяйство» и щедро присыпал свежайшим снежком… Порядок… Эрекция – она ведь от супругика не зависит, ей нельзя сознательно управлять. Эрекцией заведует спинной мозг, а не головной. Безусловный рефлекс, так огласить. Короче, сам супругик ни в чем же не виноват…
Андрей Иванович достал бутылочку водки, налил гр 150 и испил. Интересно, сильно ли попортилась идеальная фигура Веры за эти годы? Встанет ли на нее у Андрея Ивановича сейчас? Появится ли у него обычная, домашняя фото Наташи? Найдет ли он по памяти дом, где они живут? Ведь наслишько времени прошло…
Алкоголь растекался по телу ласковым теплом, жизнь обретала смысл и заполнялась содержанием…
Алекс Аспирин, фелгаль 2014 г.
