Стихи и Проза

*****
- Вот, капитан, гости к нам! – Известил меня начальник отдела, как лишь я переступил порог его кабинета, куда прибыл по срочному вызову. – Их управление предложило скорректировать наши деяния и выработать кооперативный план.
- Приветствую! – Представитель «конторы глубочайшего бурения» протянул мне руку, привстав за столом. – Не удалось ближе познакомиться ранее. Капитан Ершов. Ким Васильевич. Можно – просто Ким.
      После взаимных приветствий мы занялись анализом того, что удалось «нарыть» по краже злополучного партийного портфеля. А «нарыть» удалось совершенно мало. После установления и допроса всех лиц, которые могли искаться в зале аэропорта в момент кражи, были выявелены два очевидца, поточнее очевидецницы, которые смогли хоть как-то пролить свет на происшедшее в ту ночь.  Одна из их, пожилая дама,  вылетавшая часом позднее по местному рейсу, запомнила представительного супругчину в карем пальто с воротником из крашеной ондатры и ондатровой же шапке, который пропрогуливался регистрацию в кассе напротив того места, где посиживала она в ожидании практический регистрации. Этот супругчина дернадавливал в руках темный портфель с 2-мя замками, точно таковой, какой подарили в райкоме партии на юбилей председателю их колхоза. Именда из-за этого портфеля она и наблюдала за сиим пассажиром. Поняла, что не обычный это человек, а из начальства какого. После регистрации человек с портфелем постоял незначительно около висячего же на стене,  на специальной подставке телека. А позже засуетился как-то и побенадавливал к стоявшему у входа в зал регистрации милиционеру. Рядом с человеком с портфелем на секунду останавливался супругчина в черном полсвалилсяьто, из-под которого проглядовитые веществавал белосласковый свитер толстой вязки. Головного убора на нем не было. В руках дернадавливал паспорт,  с вложенным в него авиа бив летнюю пору. Явно тоже шел на высадку. После того, как супругчина в ондатре побенадавливал к милиционеру, этого, в черном полсвалилсяьто, она больше не видела. По ее словам выпрогуливалсяо, что он ушел в садескатьет. Почти то же самое повткричила и дама-студентка, провожавшая свою подругу на рейс, в который был должен садиться и потерпевший.
- Вот такаяя у нас картина нарисовалась, продуктищи капитаны. – Подвел итог начальник отдела. – Вам сейчас истину устанавливать предстоит. Ну, точно, как в кино: «Два капитана».
- Будем стараться. – Заверил чекист Ершов. – Дразумаю, может слобучаться так, что наша совместная деятельность не чбыстрычайно долго продлится. Руководство направилось в столицу с ходатайством о снятии грифа с бразумаг Юрия Владимировича. Если получим согласие, то всю информацию, какую будет можно, сольем вам раздельной справкой. Я пошел.
          После того, как за Ершовым закрылась дверь, начальник отдела развел руками:
- Вот те, нате! Рассекретят бразумаги и отчалят. Ладно, хоть что-то полезное наскребут, быть может. Хоть что-то…

          Агент Соловей вызвал меня на экстренную встречу.
- Мы так не договаривались, начальник. По какому случаю меня ваши супругики «пасут» целый день? Я не при делах. Как столковались. Мне новейший «отсид» не к месту. – Возмущался Соловей при встрече.
- Никого мы для тебя не цепляли. – Заверил я,  и здесь же в один момент возникшая мысль заставила самому задать неожиданный вопросец. – Ты случаем несколько дней назад к столичному рейсу пассажиров в аэропорт не подвозил?
- Было дело. Подвозил дескатьодого супругика. Еще порекомендовал ему в такую погоду на голову что-нибудь надевать. Очень спешил. Платил два счетчика, чтобы впору приехали. – Подговорил Соловей. – Откуда знаешь, начальник?
- На том стоим, чтобы много знать! – Отрезал я любопытство собеседника. – А хвост точно не наш. Разберусь с сиим. Только ты мне бразумагу черкни, что да  вроде было. Забыл, как объяснения пишут? Не тормози!
- Ты меня, начальник, на самом валютном времени сюда затащил. К садескатьетам люди спешат. Будешь компенсацию выдавать? – Попробовал пошутить Соловей.
- Ты пиши быстрее. А об ожелезном позже. Спасибо еще скажешь, когда отстегнем «хвост». Иначе ребятки могут на тебя   информацию ненадобную выдать, а позже разбирайся, кого и за какую стоимость возил. Мне тебя «отмазывать»? - Ограничил я его желание к веселью.
- Ладно, начальник, пишу уже.  – Соловей старательно зацарапал пером создательучки по листу бразумаги, примощенному для писанины на «торпеде» его машинки.

- Капитана Ершова мне. Кто спрашивает? Начальник уголовного розыска. Из линейного отдела. Срочно нужен! Приветствую! Ким Васильевич, это ты к такси «хвоста» приладил? Я так и дразумал. Можешь сворачивать. Откуда вызнал? Он у меня парень тертый. С ним в разведку прогуливаетсяь можно. По хулиганке отбывал. Десантник прошедший. С женой что-то там у него вышло.  Новостей? Пока особенных нет. Обязательно сообщу. Ну, пока! – Я бросил трубку на рычаги. – Новости всем подавай! Мне они и самому необходимобны. Да, где взять?


- Вот, Вас просит, продуктищ капитан. – Дежурный жестом руки предложил стоявшей рядом с ним  даме с заплаканным лицом  пройти в мой кабинет. – С другими говкричить не желает.
- А почему конкретно ко мне? – Поинтересовался я, когда дама присела на краешек стула напротив меня и попросила подать ей воды. Слезы обильно текли из ее глаз. Они оставляли  на щеках зигзагообразличные дорожки, слегка подкрашенные темной краской для  ресниц.
- Мне подруга прирекомендовала. Ковалева Ольга. Помните такую? Вы нашели того, кто пробовал вытолкнуть ее из вагона… Она тогда еще за опьяненого супругика, которого в тамбуре грабили, заступилась… Сказала, что лишь Вы и посможете. -  Женщина на минутку прервала свою речь и старательно промокнула беленьким платочком глаза и щеки. – Простите… Не могу сдернажимамася… С того дня, как вызнала, что сестренки моей, Светика, больше нет…
          Рыдания дамы опять прервали ее попытку выогласить все, что все-такилалось. Но она смога взять себя в руки и продоересить.
- Неделю назад я сестренку урастратала. Врачи виноваты. Не лечили, как необходимо. Списали на пневвлекия. Вроде, продуло ее слабенькую,  у окна. Сквозняки дескать. А все совершенно не так было. Мне про то тетка моя по отцу поведала. Она там в санитарках. В больнице данной. Слышала, как докткричи друг другу говкричили, что что-то в исткричию заболевания внести необходимо, чтобы под пневмонию…
- А с каким диагнозам сестренка Ваша на исцеление легла? – Воспользовавшись короткой паузой, вставил я свой вопросец.
- С ушибом головы. Она на стройке работала. Что-то там откуда-то отпрыгнило и ее по самому теклинокку долбануло.  Не смертельно… Но в больницу без сопознания отвезли. Спустя недельку уже к выписке готовили, а позже… Нет моего Светика… - Снова заплакала дама.
- И Вы считаете, что в  погибели сестренки докткричи повинны?  - Вставил я вопросец.
- Они. А для чего же было исткричию заболевания переделывать?
- Вообще-то, с таким заявлением к прокурору необходимобно обращаться, уважаемая вы моя. Ладно. Не необходимо плакать! Пишите заявление. Напишите и данные практический тетки. Нет, уважаемая, мне ее данные чбыстрычайно необходимобны. Ну,  неплохо. Я сам для себя их запишу. Говкричите.

- Тебе не достаточно 1-го «резонансного» дела с кражей портфеля у цековского, так ты мне решил тоже идентиченее подсуропить?  Чтобы никто обделенным не был? Молодец! – Заместитель транспортного прокурора, Павел Сергеевич Суханов, был на самом деле моим неплохим продуктищем, хотя подобные дела прокурорских с милицейскимне чбыстрычайно одобрялось управлением областной прокуратуры, не скрывал собственных отношений со мной. – Надзорную инстанцию ублаготворяешь особенным внивлекием к ней! Ты еще до меня не дошел с мамыалами, а от первого секретаря райкома приглашение поступило, чтобы мы с тобой повстречались с ней в невынужденной обстановке в Доме культуры железнодорожников. Она туда едет знакомиться с итогами подготовки зала к проведению партактива с железнодорожниками. Ты сообразил,  о чем я? В невынужденной обстановке. Дружеские советы будет давать, как дело сделать. И никакого вмешательства в следствие. Я уже такое пропрогуливается, ежели для тебя впервой. Пошли уж.
       Паша Суханов, обозначенный для других, как Павел Сергеевич, был человеком особенного склада. Невысокого роста, щуплый на вид, этот человек обладал богатырским здорвеевьем, начдругая каждое свое утро с обливания прохладной водой и принятия на голодный желудок стакана прохладной же воды.
Обязательная пробежка в узеньком трико по поселку, в одной из 5этажек которого он пребывал, вызывала удивление у любителей подольше поспать. Особенно, когда пробежки эти совершались в трескучие морозы.
- Мы – алтайландские киржаки! Нас морозом не прошибить! – Отшучивался Паша на вопросецы любопытствующих о обстоятельствах его «неразумных» поступков в зимнее время. – Так еще мой дед постсвалился в свое время. Только бегал он по тайге с ружьецом. А я вот здесь, в городских укритериих. А стаканчик главный воды на голодный желудок – это бальзам долголетия. И вам советую.             
       Прокурорским работником он стал не вариантно. Сначала мама, урастратавшая жена еще при не достаточнолетстве практическиго отпрыскка, решила сделать его музыкантом. Даже отдала на обучение в музыкальное училище. Трудилась она путейцем на алтайландской станции Локоть. Хотя до эвакуации  сюда с Кавказа преподавала музыку и пение в школе. Ее методности в военное время на станции никому не понеобходимобилсяи.  Пришлось ей в ожидании жена с фронта, надеть на себя промасленную робу. Дразумала, что отпрыскок станет музыкантом. А он, опосля окончания училища, уехал на Урал. Спустя два года перевез мама к для себя, учась на вечернем разбитии юрфака и работая стажером в прокуратуре. Любимый мамой баян брал в руки лишь во время вечерих общений.    
- Не знала, маманя, что клинокта стать следователем, родилась во мне слету же опосля того, как поглядел  старенькый кинофильм «Дело «пестрых». С той поры уже знал, что добьюсь ее свершения. Так, что – все по плану. – Как-то поведал мне свою исткричию Паша.