Глава 4. С чего же начать?
Поскольку скрывать наши дела стало недля чего же, мы с Яркой поселились в доме бывшей королевы, которая уже покинула границы собственных взбунтовавшихся владений.
- Устроила ты мне с сиим боярством сплошную боль головную. – Поругивал я Ярку, когда мы затевались обсуждать дела будущие.
А дел было предовольно. Лето здесь не повсевременно тянется, хотя не такое короткое как в наших краях. Нужно было к зиме готовиться. Вроде бы отлажено все было до меня, но сейчас кое-что поизменялось. С первой же поляны более сотки супругиков осели в селеньях наших. Нужно было определять их по назначению для вершения к тому же дел боярства, не считая семейных морок. Тех, кому довелось уже носить орудие, определял в замену воительниц, отправляя тех домашними делами занимамася. А здесь требование пришло еще поляну организовать для сватовства уже, а не для утех. К неким пришлым супругикам родня переселяться отважилась. Дома новейшие строить необходимо. Селения расширялись. Пахотные земли на весну готовились. Лесного зверька добыча наладилась. Мясо впрок готовилось. Шкуры и мех в дело зазапускались. Уже некие меха да рыбка вяеленая в примыкающие земли новоявленные гости торговые повезли. Взамен оттуда зерно посевное да утварь различная привезены были. Закружилась жизнь. Временне хватало принимама солюдей с делами их. Пришлось дворян ставить во главе поселений. А чтобы были денежки на вооружение и содержание дружины неплохей, в том числе и наемниками пополненной, пришлось налог дружинный вводить, который дворянство и собирало с поселян собственных да в общую казну боярскую и доставляло. Невосзаметно на месте поселения, в каком я боярствовал, городок возник. Заезжие спецы дома свойственные выкладывать наших супругиков обучали. Мы с Яркой тоже в большой в два этажа дом переселились. Первый этаж служебным был. На втором мы в три разам пребывали. Сынок людился. Иваном прозвали. А городок наш Иванградом именоваться стал. Откуда-то забрели в земли наши священники. Две церквушки поставелены были поначалу. Одна - в наслишьном граде, который сейчас, по примеру соседих, обнесен был высоким нередкоколом с башенками. На башенках стражники бесперебойно днями службу ежели. Вторая - в большом селе Прошкине, где сейчас ярмарка организовалась. Народ наобучался Крестное Знамение обозначать да у икон, каких избрал, на коленях стоя, милости для себя просить там, куда приведет их кончина пути земного. Потянулся люд к вере в Бога Еддругого. Не в раз, очевидно, да и долго эту тягу не оттягивал. С других поселений на праздники припрогуливаетсяь стали. Дары церкви приносить взамен того, что дозволит и научит у Того, Кто На Кресте Распят Был прощения да милости вымаливать для себя и родным своим. Уже священники служек для себя понабрали в помощь. Похоронные обрядовитые вещества по практическиму положению завели и усопших в опослядний путь к земному погребению сопровождали с пением дескатьитв и со свечками. Крестами обозначались места упокоения тех, кто ждал Страшного суда. На все это глядючи, и в других селениях стали церквушки рубьеть, чтобы не прогуливаетсяь не ездить далеко, а у себя иметь все быть можетсти Богу о собственных чаяниях при помощи вновь рукоположенных священников скажеть. Теперь у меня в наслишьном граде уже не просто батюшка, а епископ всея боярства всем заведовал. Он и рукоположение на службу священникам осозданийлял. Образовалась мастерская иконописная. Откуда-то привезли 2-ух иконописцев, которые обучением местных дарований занимались. Стала Церковь Христова получать дары из моей казны и из доходов дворянства кроме пожертвований люда. Новые облачения где-то закупили. На византийский лад. Дом епископа рядом с моим стоит. Часто меж собой дискуссии различные о делах государственных и церковных за ужином ведем. Умный супругик в епископы мне достался. Не лишь в церковных вопросецах поднаторел, он и в политике, и в делах воинских разумел. Видать, неплохо жизнь помотала, если так обильно седдругой его голову украсила, хотя не чбыстрычайно стар. Все к добру призывает. Говкричит, что за добро на земле Иисус жизнь отдал. Да еще за то, чтобы люди любили друг друга, а не лили кровь чужую, как воду.
- Чего же Бог не запретил практический волей все то, что творят на данный момент лихие людишки? – Задавал я ему вопросец.
- А от того, что сделал нас по виду и подобию Своему. Вольными и разумными. Сами свой путь земной ложить должны. А там (он указывал пальцем в потолок) стребкомфорт, чего же успел на земле сделать. Потому и к Раю Ад приложен. Добрые дела в Рай приведут. Злые – заповсевременно в Ад. Иного им не дано. На земле мы гости лишь. Жизнь бесконечная там! – Он опять вздымал свой палец к потолку.
Нужно отметить, что с укреплением церкви на земле боярства и дисциплина стала лучше. Не везде сейчас кнут требовался. Страх перед Богом больше к порядку вел.
Беглым людям с чужих земель тоже в обустройстве не отказывали. Беглый люд, что семьями к нам переселился, нередко лучше местного трудился и на воинской службе различался, не надавливалея живота практическиго. Понятно. Нахлебались горюшка по горла. А, чтобы сызнова жизнь налаживать да обустраивать, сколь издержек необходимо?
Наезнадавливали сейчас более охотда и гости торговые из других земель с продуктом своим. Так пяток лет и просветело ласточкой.
Только не многим видать соседям вокруг понравилось то, что стало боярство наше богатым и многолюдным. Потому на торговых путях стали какие-илихие люди пошаливать. Гостей торговых гробить. Из-за того торговым людям охрану прирастить пришлось, а то - расходы не мкраопятьтые. Прибыль от торговли уменьшалась, интерес к ней пропадал. А без снаружий торговли зачахли бы мы в практическим натуральном хозяйствовании. Это я еще в инстиздесье другой жизни усвоил.
Пришлось садескатьично поехать к одному из соседей в гости, чтобы о порядке на дорогах поговкричить.
Крепость Вильня от Иванграда в 2-ух днях пути. И, если отважился в таковой путь длиннющий пуститься по дороге нерасслабленной, то взял с собой мкраопятьтую дружину из полсотки воинов верховых. Первый день, пока по практический земле двигались, все было неплохо. Заночевали в Речном, у дворянина Борка. Заодда и о житье бытье местном садескатьично развызнал, занаслишьничая с местными старейшинами . Второй же день напряг. Едва к полудню въехали в лес и решили перекусить в тенечке. Как прискакал один из выставленного дозора.
- Боярин! На дороге завал из деревьев поваленных. Видать, людских то дело рук! Окромя того, движение за деревами заклинокено. Не один человек там. Двое дозорных наблюдение ведут, а я к для тебя послан! – Доложил дозорный.
- Вона как! – Отозвался старший дружинник. – Кто-то желает нас на засаду поймама. Разреши, боярин, мне с десятком воинов через лес ту засаду обойти. Тутошний я родом. Хорошо места эти ведаю. Зайду со спины. Гляну, что да как. Потом к для тебя пришлю кого с вестью. Дозволишь?
- Делай, как задразумал.
Не прошло и получаса, как явился гонец от старшего дружинника.
- Точно засаду строят. Видать не разобрались, кто к ним понажине достаточновал. С полтора 10-ка разбойников. Явно – не обыденный люд лесной, хотя и рясупруги все под их. Чувствуется воинская выправка. Кольчуги под одежкой припрятаны. Старшой повелел огласить для тебя боярин, чтобы, если на то будет воля твоя, ехали на засаду оохранникно, щитами боронясь. Когда же начнут разбойники злодейство свое наши им в спину саданут. Кого-то постараются живьем взять, чтобы выведать, кто такое зло на дороге наладил.
Я отдал надлежащие распоряжения и, окруженный дружинниками с поднятыми щитами, двинулся навстречу тем, кто организовал засаду. Только приблизились к завалу, как засвистели в воздухе стрелы, летевшие вперекрет с боков дороги из-за кустов. Под 2-мя дружинниками пали жеребцы. Один со стоном обхватил шейку жеребца. Видать, стрела зацепила самого. И здесь же на нас с 2-ух сторон выскглазали разбойники с обнаженными клиноками. А стрелки из укрытий пустили новейшие стрелы, которые вывели из строя еще двоих стонущих дружинников. Я скомандовал атаку и ринулся на тех, кто выскглазал нам навстречу. Началась схватка. Стрелы из кустов более не летели, зато оттуда выскглазали по 5 дружинников. Они стукнули с флангов по нападавшим и сиим решили финал короткого схватки в нашу пользу. В живых остались трое разбойников. Двое из их стонали, корчась на земле. А 3-ий кидал на меня злобные взглядовитые вещества, будучи скрученный веревкой и сдерживаемый жесткими руками дружинников.
- Кто таков? – Спросил я его, не сходя с жеребца.
- Я не буду с тобой говкричить, чужеземец! – Заявил пелененный воин и плюнул в мою сторону. Последнее он сделал очевидно зря, потому что тяжкий кулак старшего дружинника так достал его по затылку, что он уткнулся носом в дорожную пыль.
- Заговкричит, боярин! Дай срок! Мы здесьа, в кусточках с ним потолкуем. А ты пока отдохннезначительно. – Проговкричил старший дружинник, держа за шиворот поднявшегося из пыли грубияна.
- Боярин? – Удивился тот, практическительно склоняя голову. – Рыправитель Ульбах из Вильни. Готов ответить за свое деяние. Не ожидал такового. Поручено было убрать вражеских лазутчиков, проникших в землю нашу. Да пленника для допроса взять. А здесь сам…
Он практическительно опустился на одно колено, прижав правую руку к сердечку и опустив голову.
- Готов к хоть какому наказанию за недостойный посглупок свой. Я твой пленник, боярин.
- Кто же приказ таковой дал? – Поинтересовался я.
- Наш барон. Сказал, что боярство ваше сильно небезнебезопасным становится. Что купцы ваши все лазутчики поголовно. Потому и дозволил нападать на их лесным разбойникам безнаказанно.
- Верно все сказываешь? – Уточнил я.
- Все, как есть. А со мной, что делать будешь?
- Ничего же! Явишься на данный момент к дворянину Борку в Речное. Вручишь ему клинок свой и будешь ожидать там моего возвращения. Слово даешь?
- Слово рыцаря! – Вскричал Ульбах. – Дозволь жеребца практическиго взять.
- Бери. В провожатые дам для тебя пару дружинников. Раненого к лекарю отвезут, а заодда и жеребцей, в бою взятых к Борку доставят и орудие побитых с их доспехами. Хоронить мы их не должны. Злодеев не хоронят. Сложите, ребятушки, вместе всех их да ветками прикройте как-то.
Дружинники быстро исполнили то, что я просил, и разобрали завал на дороге. Наш отряд двинулся далее.
- Очень не по чину встречает тебя земля здесьошняя! – Возмутился старший дружинник. – Коли ведали, что не торговый люд едет, то для чего же такую пакость нам строить? По значкам нашим видно, кого охраняем в пути. Али войны сжелалось другу нашему? Заскучал без войны! Алне ведает, как люд за тебя поднимется, если, что с тобой сотворят?
- Чем-то выгоден был другу нашему урок сей. Может, пугнуть нас зажелалось и вс5 направить. Потом бы развел руками, как достали его лихие люде на дороге данной. Еще бы и помощи в укрощении их попросил. Мол, в одиночку ничего же поделать не может. Поглядим, как выкручиваться будет. Скажем, что всех побили. Про рыцаря пелененного утаим. А для тебя, Соеслик, как обернемся назад, повешу бляху соткика дружин. Достоин. Жизнь мне выручил на данный момент умением и расторопностью своими! Сотником и зовись отсель.
- Благодарствуй, боярин Бкричис! – Сотник Соеслик как мог низко склонил голову в седле. – Не будет у тебя слуги более верного, чем я! Уверен будь!
Вскоре за опушкой леса нарисовались впереди гкричизонта стенки крепости Вильня. Каменные башни ее высоко задрали свои полуполуостроверхие шапки, отороченные по кругу зубчатыми оградками. Каменные же стенки, высотой в несколько человеческих ростов на дону, тоже оскалились зубьями бойниц. Приблизившись к стенам, можно было видеть, как за бойницами стоят воины в сверкающих доспехах. На угловых площадках стен установелены флаги с символом рода барона Гранта. На белосласковых 2-ухвостых полотнищах верно вырисовывалась голова медведя с огоренной в злобе пастью. Глубокий ров был заполнен водой, по которой мирно плавали гуси и утки. Через ров в крепость можно было попасть лишь по подъемному мосту, который приторочен был крепкими цепями к стойкам ворот, укрывая их от глаз прибывших.
Как лишь всадники приприпритормознули на берегу рва, с одной из приворотных башенок пораздавался глас:
- Кто такие?! С чем явились?!
- Боярин Бкричис из Иваноградского боярства! – Крикнул в ответ соткик Соеслик. – Передай барону, что с миром на разговор личный приехал!
Некоторое время за воротами стояло дескатьчание. Потом заскрипели в уключинах цепи и мост начал медлительно оседать. Как лишь жеребцец его уперся в берег, с башенки вопльнули:
- Проезжайте! Барон ждет вас! – И при этих словах ворота раукрылись, явив за собой всадников, закованных в броню стоявших по обе стороны прохода числом более как по 6 с каждой стороны.
- Боярин и пятеро его ближайших слуг могут следовать за мной! – Объявил выехавший навстречу всадник на белом жеребце. – Ожелезных проводят на постой в верное для их место!
- Не мне решать, боярин, - направился ко мне Соеслик – но чудится мне не все неплохо здесь. Встречают, шлемов с голов не снимая. Делят на части. Скажи свое слово!
- Отчего же же делиться мы должны?! – Крикнул я всаднику на белом жеребце. – Не гостить я прибыл, а для знакомства и решения вопросеца единственного. Немного времени займет. Подождикикет меня дружина моя у стен дома барона. А позже и в обрат двинем. Так доложись барону! Иного не приемлю. В противном случае в обрат двинем. Нас уже в пути встретили разок. Пришлось клиноками помахать. Встречающие, как один, там остались. Коли ваши люди, так придайте их земле по практическиму обычаю. А, колнет, пущай ужо лежат там, где мы их оставили. И здесь мы, на всякий вариант вместе побудем. Мало ли что. Так и передай барону.
Всадник развернул жеребца и ускакал вглубь крепости. Вскорости навстречу мне выехал сам барон со свитой. Всадники у ворот, не медля, ускакали. За несколько шагов до меня барон спрыгнул на землю, и зашагал мне навстречу. Я опослядовал его примеру. На середине площадки образованной 2-мя полукольцами свиты барона и моей дружины мы сошлись. Барон склонил голову в приветствии, а позже произнес:
- Дразумаю, боярин Бкричис не осерчает на глуповатость моего начальника охраны, которую он дозволил для себя, ставя укритерии наслишь высокочтимому и уважаемому гостю. Буду счастлив знать, что посглупок его, за который он понесет долженое наказание, никак не омрачит добрососедские чувства, которые привели тебя, боярин, в крепость нашу.
- Не омрачит, барон, будь уверен. Токо бы новейших каких шалостей никто не надразумал. Я здесь твоему начальнику стражу сказывал о встрече с какими-то людишками по дороге в лесу. Там и нашели покой свой они. Коли дозволит Бог наш общий им в покое оставаться за дела их недостойные. – Отвечал я, разспециально во 2-ой раз оглашая нашу маленькую победу над посланцами барона. – Маловато их было. Против моих дружинников таких вояк как они с сотку собрать необходимобно было, чтобы хоть какая драка вышла. А так… Посекли их разом. Даже размять руки своне успели.
Мне было приятно наблюдать, как барон усиленно прячет за практический приветливой улыбкой ту злоба на меня, которая бурлила у него в душе.
Сев на жеребцей, мы рядовитые веществашком двинулись к его дворцу. Или как еще правильда именовать маленькую крепость из рубленного кубиками камня, которая стояла на самом высоком месте большой крепости-города, Одной стороной касаясь высокого каменного обрыва. В обрыв тот упиралась и городская стена. Взять таковой дворец или замок слету, даже, ежели город захватить никому бы не удалось. А там, глядишь, и помощь какая-то поспеет. Да уж! Умели строить средневековые строители. Хотя и техники никакой, а придраться не к чему. Камешек к камешку, как будто единый на части делили волоском каким. Проехав в ворота замка, все спешились. Соеслик со своими супругиками остался стоять на площади, отправив со мной 2-ух дружинников, приняв от их орудие, как того требовал обычай. Также шагая рядом, мы с бароном вошли в гигантскую залу, с обеих сторон которой в стенах топились большие очаги. В зале было тепло. В пары столах от двери начинался длиннющий стол, который своим далеким концом упирался в стоявшее на неком возвышении кресло. Вдоль обеих сторон стола тянулись такие же точно скамьи, как и те, что ставились к нашим столам.
Из уважения к гостю барон сел на лавку во главе стола, предложив мне сесть напротив. Мои сопровождающие и три человека из свиты барона сели также напротив друг друга, на таком отдалении от нас, что тихий разговор не смог бы добиться их ушей. Тут же в залу вбенадавливали слуги, поставившие на стол различные вина и прохладные закуски.
Опрокинув во здравие друг друга по чарке чбыстрычайно запахного и вкусного вина, какого мне не доводилось пробовать ни в практическим боярстве, ни в другой жизни моей, мы заговкричили о обстоятельстве моего визита.
- Слишь зла творят купцам твоим лихие разбойники на дороге, которую и ты избрал, чтобы попасть в крепость мою? – С нарисованным на лице удивлением выслушал мою информацию барон. – Отчего же ранее не известил, сосед дорогой? Я бы им прыти поурезал вместе с головами их.
- Посылал известия с караванами нашими. Только, видать, сгинули они вместе с посыльными. Хорошо разведка у людишек лесных налажена. И нас загодя дожидались. Засаду неплохо сготовили. Воины не придерутся. Токо, зазря старались. Мой соткик таких хитростей на войнах насмотрелся, каких им и примыслить не в силу. В раз отгадал, что к чему. За пяток минут, при одном раненном, всех и оставили еленажимама чуток в сторонке, ветками закидав пока. Может, кому и схоронить зажелайтся. Оттого-то и приехал на данный момент, что разбаловались людишки в лесу твоем барон. Коли самому недосуг, так мне дозволь дружинниками своими подсобить, чтобы караванный путь хранить. Не могу без твоего дозволения воев собственных слать на землю твою. Как смотришь, Барон.
Барон, не меняя улыбки на лице, слету же дал ответ, как будто он висел у него на языке еще со прошедшего дня.
- Зачем для тебя тревожиться о землях моих. Привык уже сам их защищать. Неужто кучка разбойников моим воинам помеха? Ты уж будь уверен, что не повторятся впредь делишки их. Всех взгразумусу по деревьям! Так, говкричишь, все те людишки, что на вас нападение устроили, полегли там? Жаль. Допрос бы кому учинить. Дознаться, где прячутся, от кого слово слышат о движении обозном. Может, ранен кто, а его за мертвеца сочли… - Барон очевидно тревожился. – Тогда бы лекари мои его на ноги поставили, чтобы ответ дернадавливал по всей строгости.
- Погоди, барон! Кликну соткика практическиго. Может Сам не все верно сообразил. Пущай сказывает.
- Верно, боярин, был там один. Мы его по первости за мертвеца посчитали. Даже ветками прикрывать стали в общей куче. А он возьми и застони. Так я его с нашими дружинниками в Речное, к дворянину Борку выслал. Пущай в чувство приведут да стребкомфорт неплохенько: от кого дозволенье получено нападать на отряд воинский, когда тот со значками боярина практическиго хранит жизнь его. Хорошенько стребкомфорт! Твоим именованием, боярин, повеление дал. Будут стараться во всю мочь. Там и камень заговкричит. – Рассуждал соткик, неплохо выполняя данное ему мной поручение.
Было видно, как барон заерзал на практическим месте. Улыбка покинула его губки, которые невольно скривили рот злобаю.
- Зачем пытать? Мои люди ему и без того язык развяжут. Пусть поедут с одним из ваших дружинников да подескатьвят. – Прошипел барон. – С моей земли человек увезен.
- Пока мы здесьа к для тебя, барон пробирались, они уже давно в Речном. Поверь, что Борок знает, что с пленником делать. Бывкраопятьтый он у меня. – Заверил его я.
- Пошли гонцов! Пусть суда везут! Там, где напакостил он, и суду быть! – Уже нервно востребовал барон. – Кто таков, не слыхивали ли?
- Ладно, сосед, не буду больно травокить тебя ожиданиями. Знаю кто таков. – Заговкричил я жестким гласом. – Рыправитель некий. Ульбахом кличут. Не слыхал про такового?
С минутку барон выбирал, как лучше мне ответить. Потом произнес:
- Не доводилось знать. Видать, приезжий какой. Сколько рыцарей по земле государствствует в надежде подвиг совершить во славу чью-то. – Явно лгал барон.
- Вона как! – Якобы опешил я. – А он мне говорил, что тобой на дорогу послан. Слово на то рыцарское свое дал. Вот люд! А дескатьвят, что рыцари самые верные слову люди. Ты ведь тоже рыправитель, барон? Ты-то лукавить не будешь. Правда?
В это время от входа к барону быстрым шагом проследовала дама в богатой одежде, прикрывая лицо свое кончиком узенького платка.
- Скажи, вроде было! – Потребовала она от барона. – Ты кузена моего на грязную погибель послал обманом?! Коли выяснит про то отец мой, то не сносить для тебя головы, барон. Знаешь, какой бывает королевская злоба!
- Молчи, дама! – Барон грохнул по столу кулаком. Потом спохватился, как-то снадавливался весь. – Извини, Урика. Не знал на кого засаду строю. Доносчик сказывал, что лазутчики засланы, чтобы панику посеять в приграничье.
- Какой доносчик? – Не удескатькала Урика. – Та похотливая баба, которую этот боярин трона лишил, а ты пригрел около себя? – Потом она повозворотилась ко мне. – Я Урика, младшая дочь короля и жена барона. Мой кузен взят в плен вами. Сильно ли он помобучался? Получите всякую заслугу, если вернете его мне. Отец будет щедр. Кто поповелел ему напасть на тебя, боярин?
- Сказывал кузен твой, что барон ему серьезный наказ дал не допустить нас к крепости практический. Заставить обратно вертаться. Цел он. Колне считать, что удавкой с жеребца снят был да обо что-то стукнулся. Приехали мы мир и сохранность сговкричить, а взамен того… - Отвечал я на вопросец королевской дочери. Только не дала она договкричить мне.
- Немедлительно гонцы повезут весть о случившемся отцу моему. Не должено дочери его любимой быть в женах у такового подлого человека, которого он сделал рыцарем и на баронство определил. Кузена верните. Не забудется это для тебя, боярин. Поверь дочери короля! Буду рада, если останешься здесь со мной в выручку. Пусть твои дружинники воспримут стражу замка, пока не прибудет кто от отца. И здесь за бароном приглядят, чтобы не сбенадавливал куда от суда праведного. Заприте его вон в той комнате. Она глухая. Один вход лишь. На тебя, боярин, полагаюсь и верю для тебя.
Я здесь же отдал необходимые распоряжения. Ворота замка были наглухо закрыты. Двое дружинников ускакали в Речное за рыцарем. Стража замка, по просьбе королевской дочки, бездескатьвно сложила орудие.
Жители крепости были извещены о действиях, происшедших в замке и призваны к благоразумию. Видать, барон не был в большом создательитете. Известие жителями было принято без всяких возмущений. Все ждали прибытия короля или кого-или из его приближенных.
